Только что пеплом голову не посыпали

Пресс-конференция Владимира Путина оставила тягостное впечатление. Думается, что сам президент России тоже испытал нечто похожее на когнитивный диссонанс, как и многие наблюдатели. Безусловно, все испортили журналисты. И те, которые задавали подготовленные вопросы, и те, которым микрофон достался случайно. Добрая половина из них обращались к Владимиру Путину как к умершему святому, а ответы его воспринимали как откровения из потустороннего мира.

Самое интересное, что в прошлый раз, год назад, на аналогичной конференции пресс-секретарь Алексей Громов довольно явно рулил журналистами. Это создавало впечатление полной предсказуемости и заданности вопросов, существенно снижало интерес, порождая сомнения в значимости события. Теперь этого впечатления не было даже близко. Пресс-секретарь вел себя блестяще, возникало полное впечатление, что мы видим реальные вопросы, что слово получают те, кто имеет что спросить. Безусловно, это впечатление не имеет никакого отношения к реальности. Хотя, с другой стороны, многие мои знакомые подняли меня на смех, когда я сказал, что по ощущению около половины вопросов были свободными. По их мнению, подавляющее большинство вопросов были несогласованными и Громов никакого отношения к их распределению не имеет. Но я все же остаюсь при своем...

Так вот, эта искусственно созданная естественность, как мне представляется, сослужила плохую службу. Потому что журналисты кремлевского пула, довольно бесцеремонно задававшие вопросы о преемниках и политических раскладах, делали это явно в нужное время и в нужном месте, с тем чтобы кроме них аналогичные вопросы не поднял никто. И, наверное, в этом есть толика правды, но все же, мне кажется, президент и так прекрасно знает, что отвечать на надоевший вопрос о преемниках.

И еще мне кажется, если бы кремлевцы не задавали эти вопросы, то их никто другой не стал бы ставить. Потому как уж очень неудобно себя чувствуешь, когда в сто тридцать пятый раз президент поднимает на тебя удивленные и немного усталые глаза и зачитывает мантру о том, что у нас преемников не бывает, что лидеров у нас выбирают свободным, прямым, тайным голосованием. Ну вот какому региональному корреспонденту охота слышать в свой адрес от местных коллег по возвращении из Москвы издевательства на тему непрофессионализма и отсутствия всяческого креатива (это в лучшем случае). Кремлевским корреспондентам в этом отношении куда как легче - у них никто ничего не спросит, над ними никто не посмеется. Типа всем все понятно, работа у ребят такая, куда ж деваться.

В общем, есть ощущение, что, не будь вопросов кремлевцев на тему ухода Путина из власти, не было бы и вселенского стенания журналистов.

А ведь насколько драйвовое было начало! В ноги можно поклониться Валерию Санфирову из "Маяка". Или Алексею Громову. Не знаю уж, за то ли, что первый этот вопрос у второго выпросил, или за то, что второй дал первому задать этот вопрос первым. Такой вот каламбур. Или за то, что Санфиров подготовил сам этот замечательный вопрос, а Громову захотелось досадить газете "6 соток". Что тоже вполне объяснимо - все мы люди, все мы человеки. Но, как бы там ни было, конференция открылась с описания гнусного уголовного дела: директора школы Поносова в Пермском крае судят за то, что на школьном компьютере было установлено нелицензионное ПО. Мне кажется, что сегодня не сомкнут глаз ни прокурор, возбудивший дело, ни его начальство. В полузабытьи им будут мерещиться слова президента: "Вот так взять и хватать человека за то, что он купил там компьютер какой-то, и угрожать ему тюрьмой! Это чушь собачья". И очень хочется надеяться, что бедного невиновного Поносова отпустят с миром. И даже извинятся. Что хорошо.

Конечно, некоторые скажут, что для решения вопроса директора школы понадобилось вмешательство самого президента. Но они будут не правы. Вмешательство президента было вынуждено и обусловлено жесточайшей общественной реакцией на беспредел прокуратуры. Причем реакции единодушной.

На этой возвышенной ноте и началась пресс-конференция (предваряющий отчет Путина я не считаю). Ни шатко ни валко продвигалась она до вопроса Кондратьева из НТВ, который поднял тему преемника. Владимир Путин естественным образом ответил на вопрос так, как он это делает всегда. И тут как прорвало. Такое ощущение, что у многих журналистов просто снесло крышу. Иначе нельзя объяснить, зачем Щедров из Рейтер (вот от кого нельзя было ожидать подобного, так это от Рейтера) ровно через четыре вопроса повторяет слова Кондратьева, долго и нудно расспрашивая Путина о преемнике, а в ответ получает две фразы. Зачем профессиональному агентству получать такой плевок в лицо, причем плевок, который оно само же униженно выпросило? Непонятно.

Также непонятно обращение следующего корреспондента Соловьенко: "Здравствуйте, несравненный Владимир Владимирович!". Ну как журналист в здравом уме может говорить такое на конференции? Да хоть ты трижды влюблена во Владимира Владимировича, хоть у тебя вся квартира увешана его портретами, а на ночь ты не можешь спать лечь, не занявшись онанизмом, представляя пред собой святой лик, но, когда ты на пресс-конференции, ты представляешь не себя, а своих читателей. И говорить должна не о себе, а об интересах своих читателей!

Мне кажется, что вот этот момент - это выступление Соловьенко - стал переломным на конференции. Сценарий катастрофизма был запущен Кондратьевым, подтвержден Щедровым и убедительно прочувствован Соловьенко. Сценарий этот очень прост: "Ой, что делается-то, что делается, уходит свет- батюшка, как же мы жить будем?". И вырваться из этого сценария было уже невозможно. Тем более когда корреспондент "Интерфакса", выступавший вслед за Соловьенко, начал с просьбы "передать привет Борису Николаевичу Ельцину". Слушая это, я невольно ущипнул себя за ногу, чтобы поверить в реальность происходящего: на моих глазах журналисты оплакивали уже не уходящего, а уже ушедшего президента России Владимира Путина.

Похоже, точно такой же шок испытал и пресс-секретарь президента, который как за спасательный круг схватился за представителя "Телевидения глухих", чтобы выиграть время, а затем, чтобы разрядить обстановку, передал слово корреспонденту "Комсомолки" Гамову, который уж точно не подведет (проверено многолетним опытом их совместной работы в стенах Кремля). И Гамов не подвел. После его выступления ситуация начала разряжаться. В дело пошли стандартные вопросы, наиболее волнующие прессу, - о Белоруссии, о Грузии, об энергетике. Владимир Путин отвечал на них прекрасно, обстоятельно и интересно. Но вот я лично еще совершенно не отошел от испытанного несколькими минутами ранее шока: при мне в землю мои же коллеги по ремеслу закапывали своими перьями еще живого человека.

А потом выступал известный нам всем журналист "Коммерсанта" - "золотое перо" Колесников. Я не знаю зачем, но он задал Владимиру Путину второй идиотский вопрос, которым его мучают на протяжении уже двух лет: что он будет делать, когда перестанет быть президентом? Владимир Путин начал отвечать на него, потом, похоже, до него дошло, что он вновь ходит по замкнутому кругу, из которого не дает выбраться странная журналистская истерия, и довольно жестко поставил Колесникова на место: "Что вы меня раньше времени выпихиваете-то? Я и сам уйду, не спешите".

В этот момент стало очевидно: все, о чем говорили журналисты, ранее было отмечено, занесено в скрижали, оценено и взвешено. В ответ Владимир Путин выдал серию ударов, которые результировала убойная фраза: "Я занимался в свое время борьбой дзюдо, а не легкой атлетикой, бежать никуда не собираюсь". Президент России дал понять, что все попытки разделить его личную судьбу и судьбу России бессмысленны и бесперспективны. Пожалуй, это единственная правильная тактика. И ее надо развивать, и ею надо бить врагов и оппонентов.

Потому что вторая тактика - объяснение на рациональном уровне, что нынешняя власть не собирается никуда уходить, что преемственность будет обеспечена и через думские, и через президентские выборы в 2007 и 2008 годах соответственно, - не способна воздействовать ни на кого, кроме политиков. Массы не верят в преемственность отчасти оттого, что не хотят никакой преемственности, а хотят Путина, а с другой стороны, потому что традиции преемственности в России не было уже больше века. Ни один лидер со времен Николая II святого-кровавого не обеспечивал преемственность курса. И даже Путин, во многом будучи продолжателем дела Бориса Ельцина, в массовом сознании воспринимается как человек, резко и кардинально порвавший с политикой, проводившейся в 1990-х годах. Что, повторяю, правда только с одной стороны.

В результате складывается ситуация, в которой гарантом преемственности должен стать сам Владимир Путин. Только тогда в коллективном бессознательном необходимость жить демократически, нежелание лишиться любимого народом президента и боязнь грядущих перемен не сотворят краткое замыкание. В противном случае мы рискуем нарваться на обычное непонимание и апатию: "Ну, раз без Путина, то все равно с кем, пусть сами тогда решают". А апатия сейчас недопустима, поскольку в итоге рождает истерию, и первые ее признаки мы наблюдали на сегодняшней пресс-конференции.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67