Мы не понимаем багажа необычайной привлекательности нашей страны. А люди, профессионально занимающиеся привлекательностью нашей страны, не знают, чем именно она привлекательна.
По опросам института Гэллапа (а это, на мой взгляд, единственный институт, которому можно доверять), Россия – лидер симпатий всего мира.
Это не достижение сегодняшней России. Оно состоит из двух неразрывных частей: наследия старой России и наследия революции. Его трудно ухватить. Оно состоит из сущей ерунды.
На Аляске индеец – ветеран вьетнамской войны просил меня прислать ему портрет Толстого и Ленина и несколько статей последнего на английском языке. Он не поверил мне, что в России это больше никого не интересует.
В аэропорте штата Юта, едва я раскрыла книжку с русскими буквами, ко мне обратился негр на чистом русском языке, помахав в ответ Чеховым.
В тридцатых годах двадцатого века король Бельгии был так потрясен русскими эмигрантами и очарован русской верой, что распорядился включить православие в число обязательных предметов в школе. Доныне если среди учеников есть православный ребенок, то школа обязана предоставить ему преподавателя по Закону Божьему. Монархи Бельгии и их подданные не разочарованы русскими до сих пор.
Сейчас в Иране в перерыве между бурными манифестациями мой переводчик, человек из образованной, состоятельной семьи, умолял меня найти ему невесту в России. Не какую-нибудь, а из староверов. Это не блажь и не помешательство.
В Иране староверов отлично знают последние триста лет. Они бежали из России от преследований при Петре I. Староверы так понравились шахам, что составили их личный конвой. До сих пор рядовой иранец выезжает каждую пятницу на пикник с самоваром. И с солеными огурцами.
Нам, сегодняшним, страстно хочется вычеркнуть прошлое и быть как все – не получится. Как не получится стать жадной, скупой, богатой и сытой страной. Поэтому следует оставаться с обездоленными этого мира, которые любят Россию больше, чем мы сами. С крестами, самоваром и Лениным.