Все происходящее в мире пока никак серьезно не повлияло на формирование новой гуманитарной повестки. На самом деле никто еще не знает, как нынешний кризис может повлиять на ситуацию, и какая повестка дня сегодня возможна.
Для 1998 года характерной была картина, когда правительство, собственно власть, кинула население, и кинула тотально. Тогда злость населения в отношении конкретных банкиров никак не обнаруживала себя. Тогда было ясно, что исток дефолта прост: власть перестала платить долги, и отсюда общий кризис 1998-го года. Это был кризис отношения к тогдашнему режиму, кризис отношения к ельцинской семье. Сразу стало ясно, что проблема "семьи" и ее проделок - это проблема не узкого круга представителей верхов и управленцев, а общенациональная проблема. Кризис 1998-го года - это лопанье, крушение раздувшегося тогда финансового капитализма, финансовых потоков, это приход к власти режима Примакова и первая попытка формирования национального капитализма. На следующем этапе, когда Ельцин сдает Примакова, - идет нарастание тотального недоверия к Ельцину и его окружению, это было не просто недоверие, а неприятие, отвращение и происходящее проседание верхушки. Ведь совершенно непонятно было, каким образом этот режим мог бы сохраниться тогда, если бы не фигура Путина.
Это совершенно гениальный момент. Но фигура Путина потребовала новой политики в Чечне, потребовала нового национального курса. Началась раскрутка политики в совершенно другом направлении. Это была единственная возможность как-то спасти, подкорректировав, тот режим, который возник в 1990-е годы, то есть весьма существенно изменить курс. И это изменение стало необходимостью именно после кризиса 1998-го года. Правительство тогда тотально себя дискредитировало.
В чем отличие нынешней ситуации от той? Во-первых, мы не можем сейчас сказать, что нынешний кризис - это непосредственно вина существующего в России режима. Можно говорить о многих недостатках и неудачах в политике, но все более становится ясно, что на нас идет большой вал, и этот вал имеет международный характер. Вы скажете, 1998-й - азиатский кризис, и так далее. Но в том-то и дело, что в 1998-м году население переживало его как чисто национальный феномен, кризис не воспринимался как мировой.
А сейчас совсем другое дело: мы знаем, что переживаем мировой кризис. Таким образом, нынешний кризис - это не проблема моральных достоинств нынешнего режима, это, прежде всего, проблема отношения к внешнему миру, проблема отношения к мировому центру.
Вопрос ныне стоит не так, как он стоял лет десять назад. Хотя коммунисты говорят, что Стабфонд вывезен для того чтобы при побеге за границу было бы чем кормиться, но общественное мнение настроено несколько иначе. Стабфонд вывезен за границу для того, чтобы поддерживать мировые финансовые центры, чтобы не дать им обрушиться и, таким образом, сохранить в некотором смысле позиции нашей финансовой верхушки. То есть, получается, что основное обвинение - это слишком тесное увязывание судеб России с судьбами мировых центров. Более того, на этом фоне обвинения коммунистов типа того, что олигархам дают деньги на выживание, а больницы строиться не будут, отступают на второй план. Ясно, что олигархам дают деньги на выживание, потому что не хотят повторения 1998-го года, и понятно почему не хотят повторения 1998-го года.
Главный вопрос теперь состоит именно в том, с какой стати мы должны вкладывать деньги в сохранение мировых центров, и возможно ли, в конечном счете, сохранить собственную экономику не в борьбе за сохранение мирового порядка, а наоборот, неким образом отвязав нашу экономику от этого мирового порядка, ослабив ее влияние. Вот та проблема, которая поднимается сейчас. И надо сказать, что эта проблема очень важная, она связана с моральным аспектом Пятидневной войны, она связана, по крайней мере, с декларативной политикой режима Медведева-Путина, она уходит корнями в общую проблематику последнего года. Это действительно очень интересно. То есть сегодня стоит вопрос о том, вкладывать ли деньги в сохранение существующего мирового порядка, думать ли об "отключении" России от этого порядка, или искать какие-то способы его реформирования в том или ином из предлагавшихся направлений. В этом серьезное отличие нынешнего кризиса от дефолта 1998-го года. Тогда это был наш собственный моральный кризис и собственные счеты общества к власти. Теперь это действительно проблема отношения России к миропорядку.