Православие и интеграция Европы: заметки участника форума

От редакции. Европа, Россия, православие – это довольно сложный «треугольник», контуры которого сегодня делаются более отчетливыми, чем десять или, тем более, 20 лет назад. Русская Церковь с 2002 года имеет представительство при Евросоюзе. Мы все чаще участвуем в научных и богословских европейских конференциях. Хотя положение православных в современной Европе довольно сложное, но на фоне новых угроз православные и католики часто выступают вместе. В частности, так было во время дискуссии о «христианском наследии Европы» во время принятия «евроконституции». На одной из интересных дискуссий в Бельгии с участием российских специалистов побывал в середине сентября корреспондент « Русского Журнала» Александр Марков.

* * *

Город Лёвен в Бельгии – фронтир внутри Европы, форпост католического мира, с иезуитской сытостью горизонталей монастырей, неспешностью и особой тишиной приграничных районов. Основанный в 1425 г. Лёвенский католический университет 15—17 сентября приютил конференцию «Православная традиция и интеграция Европы»: классицистское здание колледжа Папы Адриана VI стало приютом тревожной и ищущей мысли. Воркующий фламандский выговор вокруг, распустившаяся как тропическое растение барочная кафедра в соседнем храме; малиновый звон (Малин-Мехелен совсем под боком) – всё это создавало атмосферу былой бюргерской деловитости и одновременно пестроты впечатлений. Большинство докладов отличалось той необходимой подробностью, которая и позволяет увидеть непривычные грани привычных слов и понятий.

Так, румынские богословы и социологи религии (Алин Тат, Чиприан Гиса, Юлиана Коновичи, Сорин Гог) не просто рассказали об отношении своей Церкви к европейской интеграции: они объяснили, почему Румыния весьма успешно интегрируется в Европу, хотя еще несколько лет назад к этому было не так много показаний. Румынское общество привыкло к самоорганизации, и зеркалом этой самоорганизации оказалось православное богословие. В то время, как греческие и русские богословы ХХ в. развивали богословие общения, их румынские современники предпочитали интерпретировать индивидуальный монашеский опыт как типично европейский опыт самодисциплины.

Только на поверхностный взгляд превознесение монашества может показаться бегством от социальных проблем. Румынские богословы говорили не о самоволии, а о поручении. Архиереям «поручено» создавать догматику и социальное учение Церкви, они могут перепоручать отдельные вопросы мирским богословам, но вообще у мирян другие «поручения». В ходе дискуссии вскрылся еще один аспект: румынские верующие мало доверяют своему правительству, но с непременной надеждой смотрят на руководящие органы Евросоюза, ожидая от них не субсидий, а просто продуманной и хорошо просчитанной политики.

Как говорили во вступительных докладах руководитель проекта Альфонс Брюнинг и его коллега по Нименгенскому университету Эверт фан дер Цверде, мы часто не замечаем этих глубинных желаний православного населения и приписываем ему «традиционализм» в смысле закрытости и враждебности любым реформам. Но в широкой православной практике последних десятилетий традицию не просто воспринимают: ее переживают, ее изучают, ее проверяют на прочность. Традиция, с которой вступают в диалог, подразумевает уже не «вертикальные», а «горизонтальные» отношения, и об этом демократическом потенциале православной традиции и говорили участники конференции.

Некоторые докладчики, как Дан Руску из Румынии, даже говорили, что византийская идея универсальной империи подразумевала постановку вопроса о демократическом представительстве: борьба с ересями, которые охватывали целые народы, попытки присоединения к империи новых народов или удержании старых – всё это поневоле заставляло ставить вопрос о представительстве народов империи перед властью.

Неожиданное развитие тема представительства получила в докладе швейцарской исследовательницы Регулы Цвален, она сблизила экономическое учение о. Сергия Булгакова, как учение о приобретении хозяйством новых «форм» в ходе преобразовательной деятельности человека, с современной философией Другого (Дж. Агамбен). Если благословенная деятельность меняет не только мир вокруг, но и саму форму взаимодействия человека с миром, то уже нельзя говорить о «монархической» власти человека над природой, но лишь о причастности человека большому божественному хозяйству. Вот и получается, что чем больше Евросоюз при расширении превращается из компромиссного таможенного объединения в большое и аккуратное хозяйство, тем больше православные участники Евросоюза могут внести свой вклад в придание ему правильной формы.

Конечно, православие выдвигало и продолжало выдвигать много антизападнических проектов: критика европейского рационализма и прагматизма, страх и тоска от утраты «корней», неприятие колониальной политики западной Европы всем известны. Но как показали участники конференции (Джулия Лис, о. Дэниэл Пейн, Димитриос Керамидас, Г. Коржов), эта критика прежде всего стремится отстоять ту свободу вероисповедания, которая и позволяет человеку развернуть перед зрителями весь диапазон возможных смелых решений. Готовым формам веры она противопоставляет вероисповедание, не считающееся с национальными или культурными границами, вообще с готовыми «контекстами».

Так, как показала Э. Диамандопуло, работающая в Сорбонне греческая исследовательница, национализм в греческой Церкви – это не лозунг какой-либо партии, а наивная попытка передать архиереям решение «национального вопроса», для того, чтобы после с верой самим решать все остальные вопросы.

Как говорил в своем докладе Лусьен Лойстеан, участие православия в экуменическом движении шло в той же логике разделения полномочий между архиереями и мирянами. Чем больше архиереи выступали как представители своих стран, как «дипломаты», тем больше простые верующие принимали экуменизм как способ участия в делах Европейского Союза, причастности его ценностям и достижениям.

Реакция фундаменталистов на экуменизм исследовалась в нескольких докладах российских участников (А. Митрофанова, А. Комарицкая, А. Агаджанян, М. Суслов). Единого определения фундаментализма дано не было, но участники конференции сошлись на том, что фундаментализм представляет собой попытку создать некое универсальное орудие политики: например, фундаменталисты требуют от архиереев гражданского неповиновения «безбожной власти» современной Европы, чтобы сразу решить вообще все проблемы текущей политики.

Автор этих строк заметил, что фундаментализм внутри современного православия вряд ли можно считать угрозой европейской интеграции: уже в эпоху Нового времени власть православных архиереев стала отождествляться с экспертным знанием, а экспертное знание – с представительной «демократией идей», которые борются за право называться «церковными». Таким образом, архиереи просто не могут стать фундаменталистами, для которых нет никакой борьбы идей, а есть только борьба политик. Более подробно, на конкретном материале, о широком понимании демократического представительства в Православии, не только как отстаивания интересов, но и как умения убедительно формулировать свои интересы, говорили например Лукаш Файфер (Германия, доклад об Афоне в ЕС) и Скотт Кенворту (США, доклад о богословском образовании в Румынии).

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67