Публичная жизнь москвичей и московских властей протекает затейливо. Взяли да и не разрешили шествие к Соловецкому камню. Богобоязненный житель остался дома. Потому что страшновато. Ведь все видели ранее этот «башкирский» ОМОН (может быть, чувашский, кто его знает). Его много. Очень. Тысячи. Или как говорили древние славяне: тьмы. Но тысячи две-три все-таки пошли. В половине третьего мы пошли по Маросейке к Лубянской площади. По дороге встретили только одну машину ОМОНа да телевизионные станции с тарелками на углу Мясницкой и Милютинского. Но в твиттере сообщали: у ФСБ дислоцировано много военных и техники. И на Китай-городе. Так оно и оказалось. В 15:00 в маленьком сквере у Политехнического музея московский народ уже плотно стоял возле Соловецкого камня. Пришел писатель Быков. Потом в плотном кольце журналистов – Навальный. Мимо меня прошел Сергей Давидис с группой друзей. Глеб Павловский – вроде бы он ранее скептически писал в фейсбуке об этом сборище – вдруг появился… В толпе ходил молодой «гражданин полицейский» и повторял в мегафон: «Граждане! Не поддавайтесь на провокации». Но поддаваться на провокации было некому. Потому что все, кто могли пасть жертвой провокации, остались дома. Приглядевшись к лицам, я обнаружил, что основной костяк собравшихся - это люди, которых я с советских времен условно называю «геологи». «Геологи» (хотя это могут быть и «филологи») - это такие бородатые мужики, которые до старости летом ходят в многодневные походы с палатками. Страх перед властью они потеряли еще при Высоцком. Не пойти к камню для них – «западло». Договорился ли оргкомитет с мэрией или нет – им безразлично. На крики: «Оппозицию слили!» они не реагируют. Потому что у этой публики очень высок градус морального требования, обращенного исключительно к себе. «Иду, потому что так велит совесть»…
Потом Собчак и Яшина, Навального, Удальцова, молодого антифашиста Гаскарова, муниципального депутата Кичанову и др. задержали. Зачем – непонятно. Атмосфера у камня была такая же, как летом на «марше писателей» - крайне мирная и благообразная. Полицейские понимали, что участвуют в какой-то уличной игре. Вообще российский полицейский – существо крайне прозрачное в смысле настроения. Если нет предварительной команды бить-винтить, то они стоят и улыбаются. А если команда есть, то лица уже с первой минуты – деревянные…
Впрочем, все это не так важно. А важно вот что. Если бы Москва была отдельным государством, то, как вы помните, выборы президента в марте 2012 года не могли бы закончиться в один тур. Москвичи прокатили Путина в первом туре. Он получил 47%. Еще более удивительным событием было то, что, впервые за многие годы, вторым пришел не кандидат от партии «Верните нас в СССР!», а Михаил Прохоров. Он обошел Зюганова. Прохоров вел себя перед выборами довольно мутно (а после – еще более мутно). Но это не имело значения. Образованный класс Москвы настолько не хотел третьего срока «альфа-дога», что решил не оставаться дома, а пойти к избирательным урнам. 20% «протестного голосования», отчетливо не связанного ни с советской ностальгией, ни с националистами – это в абсолютных цифрах около 800 тысяч человек (учитывая явку). Это - умные люди, прекрасно понимающие, что выиграть на фальшивых выборах нельзя, политической конкуренции нет. Но мы пошли и проголосовали. Это был простой жест, смысл которого сводился к сознательному выражению приверженности конституционной демократии.
Что случилось потом? Адская месть со стороны Путина и его людей продолжалась (и еще не кончилась) более шести месяцев. Путин назвал нас "бандерлогами", его пресс-секретарь говорил, что нас надо "размазать по асфальту". На часть публичных деятелей, которые выражали свое несогласие с "третьим сроком", напустили Следственный комитет. Начали целенаправленно "шить" любые дела, обыски у Собчак, Навального, у режиссера-документалиста Костомарова, "придумали" уголовное дело Удальцову в Ульяновске, придумали "дело Таргамадзе", лишили Гудкова мандата, Развозжаева выкрали из Киева. Из беспорядков 6 мая сделали дело об угрозе национальной безопасности. Молодежь затаскали по допросам, кого-то вынудили бежать из страны. Раскалывали оппозицию в прессе на все лады. Весь 2012 год продолжалась эта вакханалия.
Все это - неслыханная вещь в политической истории постсоветской Москвы. Выборы и при Лужкове были "организованными". Но такой тупой, полицейской мести за неудачу в первом туре, конечно, в истории постсоветской Москвы не было. Нынче проснешься утром, откроешь новости и думаешь: вот же мстительный какой тиран! Видно он взялся полностью извести все 800 тыс. горожан, которым не нравится его бессрочное правление. А ведь даже среди его двора раздаются голоса: хватит уже, против себя работаем, негативный рейтинг меняет качество – от недовольства к ненависти (как на днях заметил Игорь Шувалов). Но нет. Давят и давят. 15 декабря закончилось странной историей: вроде бы власти были уверены, что протест идет на спад, а на несанкционированную акцию решатся прийти не многие. Но при этом опять нагнали несколько тысяч полицейских и солдат. Вроде бы и не согласовали. Но пришедших к камню пропустили. Мучаются люди на Ильинке каждый день: как бы доложить наверх, что «протест слился».
К несчастью, там у кого-то в головах не хватает ума понять, что 800 тысяч человек из нашего мегаполиса никуда не денешь. Тем более, что это в массе своей – образованный класс, юристы, врачи, вузовские работники. Если затравить Собчак и посадить Навального – ничего не изменится в головах этих людей. Они уже не полюбят В.В.Путина с такой же страстью, как его любят депутат Сидякин или журналист Мамонтов.
И вот что тут делать? Как заставить эту пятую часть горожан заткнуться? Размазать по асфальту нельзя. А другой идеи ни в Кремле, ни на Ильинке пока нет. Пока есть только «бастрыкинская идея»: запугивать, толкать к эмиграции, сажать, показывать по ТВ «звериный оскал оппозиции». Тут можно только в изумлении развести руками: ребята, ведь взгляды 800 тыс.чел. от этого не изменятся. Ведь «так с людьми нельзя». Не выйдет ничего из этого.