"Миллионер из трущоб" - настоящее событие

От редакции. Интервью с известным киноведом и кинокртиком Андреем Плаховым РЖ продолжает публикацию ряда бесед об "Оскаре", современном мировом кинематографе и его общественно-политических импликациях.

* * *

Русский журнал: Статистика свидетельствует, что интерес к церемонии вручения премии американской киноакадемии "Оскар" падает. Помимо прочего, как считают некоторые критики, это вызвано выбранными на конкурс картинами. Как полагает Вы, действительно ли акции «Оскара» неуклонно падают в цене?

Андрей Плахов: Несмотря на определенное падение зрительского интереса к церемонии, «Оскар» все равно остается самым популярным зрелищем подобного рода. Год на год не приходится. Одно дело, когда коммерческие картины наподобие «Властелина колец» или «Титаника» оккупируют все номинации, другое – когда на первый план выходят совсем некоммерческие фильмы, например, «Чтец» или «Загадочная история Бенджамина Батона».

Становится ясно, что "Оскар" стремится поддерживать не чисто коммерческие фильмы, не блокбастеры, не массовое кино, а гибрид из коммерции и авторского кино. К фильмам такого рода можно отнести картину Клинта Иствуда «Малышка на миллион» или «Столкновение». Это кинокартины, в которых поднимаются актуальные для общества проблемы; это фильмы с определенным авторским стилем. Это нечто, что напоминает европейское авторское кино, но в коммерческом варианте. Вероятно, поэтому публика и не воспринимает эти фильмы как то, что необходимо посмотреть. Вместе с тем, «Оскар» все-таки привлекает к ним внимание. И пример «Миллионера из трущоб» - в этом смысле очень показателен.

РЖ: Какое чувство вызвал лично у вас фильм "Миллионер из трущоб"? На Ваш взгляд действительно ли он заслужил "Оскара"?

А.П.: С моей точки зрения, все фильмы, попавшие в пятерку претендентов на звание "Лучшего фильма года", были интересны. Однако каждый интересен по-своему. Например, "Харви Милк" – очень интересное кино. Но интересно оно прежде всего актерской игрой Шона Пенна, который, кстати говоря, и получил награду. То же самое касается фильма «Чтец». В нем много достоинств, но много и недостатков.

"Миллионер из трущоб" - это настоящее событие. Здесь важен сам фактор неожиданности. Ведь в Голливуде уже были сняты фильмы с подобными сюжетами, но в «Миллионере из трущоб» есть какая-то изюминка. Таким же фильмом была "Горбатая гора". "Миллионер из трущоб" – это необычное сочетание экзотики и мейнстрима, Голливуда и Болливуда, традиций Индии и США. Очень важно, что снят этот "микс" Востока и Запада был английским режиссером. Благодаря этим компонентам фильм очень неожиданно прозвучал. Сегодня даже маститые режиссеры говорят, что они завидуют Денни Бойлу, режиссеру "Миллионера из трущоб", поскольку подобную историю очень легко придумать. Но пришла она в голову почему-то именно Бойлу. Собственно говоря, в этом, наверное, и заключается секрет очарования фильма.

РЖ: А что Вы думаете по поводу картины Кристофера Нолана «Темный рыцарь», который был номинирован в ряду технических номинаций? Заслуживает ли этот фильм большего?

А.П.: "Темный рыцарь" – это качественное кино. Но мне кажется, что в этом году было достаточно других качественных фильмов, которые и увели "Темного рыцаря" во тьму. (Простите за каламбур). Возможно, это было связано со сроками проката. "Темный рыцарь" шел достаточно рано, а известно, что фильмы, претендующие на главные "Оскары", чаще всего появляются в последний момент. Хотя, конечно, бывают исключения. Поэтому в данном случае ничего сказать не могу. Думаю, что этому фильму в нынешнем раскладе просто не было места.

РЖ: Как Вы считаете, можем ли мы отнести «Темного рыцаря» к категории блокбастеров или это тоже арт-мейнстрим?

А.П.: Я думаю, что это арт-мейнстрим. Нельзя сказать, что режиссер, снявший "Темного рыцаря", принадлежит к мейнстриму. Однако очень трудно сочетать задачи, которые ставятся автором, с коммерческими интересами. Если режиссер получает возможность снять высокобюджетный фильм, то каким бы он ни был любителем искусства, он как-то должен осваивать бюджет этого кино. А это, конечно, сделать очень трудно. И поэтому чаще всего такие проекты сегодня склоняются в сторону коммерции, а не искусства.

РЖ: Скажите, что Вы называете "необычным и нестандартным кино"? Это исключительно европейский и восточный арт-хаус? Или все-таки и США могут похвастаться нестандартным кино?

А.П.: Америка обладает самой мощной киноиндустрией в мире. Она практически сама себя обеспечивает кинопродукцией. США не нуждаются в европейских фильмах. По крайней мере, не нуждались в последние годы или даже десятилетия. Конечно, бывали периоды, когда и американская киноиндустрия нуждалась в европейских вливаниях. Но сегодня она достаточно крепко стоит на ногах, она самодостаточна и имеет собственную систему критериев оценки. Сегодня в США практически не смотрят современные европейские фильмы, даже последние фильмы Ларса фон Триера, в которых снимаются голливудские актеры. Для американцев фон Триер – это маргинальный режиссер.

Но когда появляются фильмы, как, предположим, тот же «Чтец», которые не укладываются в канон чисто коммерческого кино, они немедленно воспринимаются как некий арт-хаус. Хотя с нашей точки зрения, это абсолютно голливудский фильм, пускай в нем и можно обнаружить какие-то режиссерские амбиции и элементы искусства.

РЖ: В последнее время часто для характеристики фильмов используют словосочетание «культовое кино». Не кажется ли Вам, что в России понятие "культовое кино" размыто? Что Вы понимаете под "культовыми фильмами"?

А.П.: Понятие "культового кино" изначально возникло во Франции и в США. Именно в этих странах сформировалось понимание того, каким стандартам должен удовлетворять фильм, чтобы стать культовым. Во-первых, существует понятие культовой классики – например, работы Хичкока или классические американские вестерны. Это – те фильмы, которые постоянно пересматривают и которые всегда находят своего покупателя. Несмотря на то, что они стоят довольно дорого, даже на DVD, цена на них не падает. Во-вторых, есть культовые фильмы, которые становятся предметом культа некоего ограниченного сообщества.

В России подобных фильмов нет и не было. Поэтому когда понятие "культовое кино" проникло к нам, то оно стало использоваться для характеристики модных фильмов. Я, например, был свидетелем того, как какое-то время у нас существовал культ Питера Гринуэя. Был у нас и культ Тарантино. Справедливости ради следует сказать, что культ Тарантино существовал во всем мире, поэтому здесь мы имеем тот редкий случай, когда культовыми в РФ стали те картины, которые являлись таковыми и за рубежом. Отечественные же попытки создать "культовое кино" из российских фильмов почти не увенчались успехом. Связано это, вероятно, с тем, что российский зритель за короткий период времени пережил всю историю мирового кино. Долгое время доступа к большинству фильмов у российского зрителя не было, и вдруг он получил возможность смотреть практически все, что угодно. Поэтому в сознании российского любителя кино все перемешалось: культовыми признавались откровенно коммерческие фильмы и наоборот.

РЖ: Как правило, когда говорят о культовом кино, у меня создается впечатление, что зачастую имеют в виду что-то не вполне известное, но что вызывает дикий интерес у небольшого круга зрителей. Может быть, Вы можете назвать американские или французские фильмы, откуда пошло подобное понимание культовости?

А.П.: Культовыми в подобном смысле мы можем назвать фильмы Ходоровского. Его работы действительно являются культовыми в определенной среде. Я знаю, что его фильмами обмениваются, они перепродаются, курсируют в определенных кругах. Наверняка можно привести много других примеров подобного реликтового кино.

Отчасти из этой традиции основывается культовость картин Гильермо дель Торо. Но сегодня этот режиссер достаточно популярен и востребован, и ныне ценятся его коммерческие фильмы. Однако, как он мне однажды сказал при личной встрече, когда на Западе его не особенно знали, он получал письма из России. Соответственно, можно сделать вывод, что в России существуют ценители очень редких и необычный явлений в кинематографе. И здесь тоже могут сформироваться какие-то маленькие культы.

РЖ: Кого из значимых режиссеров современности Вы могли бы назвать? Кто из них симпатичен лично Вам?

А.П.: Скоро выйдет моя книга «Режиссеры будущего». В ней описано творчество 16 мастеров, которые лично у меня вызывают уважение. Безусловно, подобных режиссеров больше, но объемы книги ограничены, и я включил в нее только 16 имен. Однако, это те режиссеры, которые мне кажутся интересными и чье творчество характеризует наступивший XXI век. Причем, среди них есть и не очень молодые. Например, из англоязычных режиссеров Майкл Уинтерботом или Стивен Содерберг. Каждый из этих режиссеров делает иногда совершенно парадоксальные вещи, и трудно понять, как один человек может снимать подобное. Эти режиссеры отличаются от поколения 1990-х годов, хотя, конечно, они также снимали и в XX столетии.

РЖ: А кого Вы можете отнести к режиссерам 1990-х годов?

А.П.: Прежде всего Тарантино. Опять же не следует забывать о Ларсе фон Триере и Ханеке. Кроме того, 1990-е были временем "звездного часа" братьев Коэнов и Дэвида Линча. Из французских режиссеров необходимо выделить Каракса. И можно назвать еще много имен. Тогда снималось экстремально авторское кино, сегодня же делается кино более универсальное. Хотя, конечно, авторский стиль сохраняется. И здесь наиболее яркий пример – новое латиноамериканское кино, прежде всего мексиканское.

РЖ: Если говорить о мексиканском кино, что Вы думаете о творчестве Артура Рипштейна?

А.П.: Он режиссер старшего поколения и, конечно, один из самых сильных представителей мексиканского кино. Он ученик Бунюэля, сюрреалист. Делал прекрасные фильмы еще в 1970-е годы. Его картины очень метафоричны и чрезвычайно интересны. Сейчас он в силу своего возраста стал более консервативен. К новой мексиканской волне он относится, как я знаю, довольно враждебно. Но это, наверное, естественный процесс отношений разных поколений. Я считаю, что это один из крупнейших современных режиссеров.

РЖ: Кстати, а как Вы относитесь к творчеству Дарена Ароновски? Создается впечатление, что из трех его предшествующих полнометражных лент – "Пи", "Реквием по мечте" и "Фонтан" последний был воспринят зрителями в некотором смысле враждебно. Как Вы думаете, фильмом "Борец" Ароновски вернет себе симпатии публики?

А.П.: Я думаю, что фильмом «Борец» он вернул себе многих утраченных поклонников, поскольку «Фонтан» действительно был слишком сложен для восприятия. Картина «Борец» - это почти мейнстрим, при этом сделанный, конечно, с учетом опыта и традиций независимого кино, в котором Ароновски и начинал. "Борец" – очень хорошая работа, и, безусловно, на 60% ее делает Микки Рурк. Но ведь его роль также необходимо было придумать. Поэтому это, конечно, удача. Хотя от Арановски все-таки ждешь чего-то большего, особенно учитывая то, как интересно он начинал. Но ведь он еще молод, поэтому, как говорится, будем ждать от него новых лент.

Беседовал Александр Павлов

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67