Искатели приключений

Человека, который живет по чужим квартирам, неизменно пытаются женить добросердечные хозяева. Было дело, один пожилой родственник отрекомендовал соседкину дочку: "Хорошая девка. Знаешь, просто отличная". Отмечали чью-то годовщину, отчего я был как никогда сговорчив. Договорились знакомиться завтра.

К моему удивлению, уже через полчаса, без видимых причин, новоявленный сват точку зрения поменял. "Если честно, - доверительно шептал на ухо, - я тебе этого не советую. Боже тебя спаси!" То есть как это? Разве за время вполне умеренного застолья отсутствующая девчонка успела себя настолько скомпрометировать?!

Однако следующее утро парадоксально началось с такого жизнеутверждающего призыва: "Что, парень, будешь звонить Таньке? Хорошая. Просто отличная. Записывай номер, набирай!" Парень между тем догадался, что Танька не хуже и не лучше других. Танька как Танька, какая есть. С кем ты, Танька? Будь счастлива, Танька! Короче, случилось следующее: проявив не свойственную своему возрасту прыть, родственник осуществил прыжок с территории повседневности в инобытие. Для чего идентифицировался с молодым и свободным мною и, психологически реализовавшись в моем социальном теле, отправился навстречу приключению. Его броски из крайности в крайность, его вызывающая непоследовательность, его забывчивый авантюризм обнаружили хитроумное ролевое поведение, бессознательную, одностороннюю игру. Меня недвусмысленно использовали! В ужасе бежал в родную общагу, где, в отместку навязчивым обстоятельствам, прожил два месяца с первой попавшейся шлюхой. Шлюха, а зато своя, собственная! Выбор не лучший, зато свободный, не чей-нибудь. Все кончилось головною болью, неприятностями, но я не роптал: приключение по первому разряду, как положено!

Где-то рядом продуктивно потоптался классик социологической науки З. Для начала З. отметил, что феномен приключения является той формой, которая словно предназначена для эротического содержания, и, значит, "приключения не соответствуют стилю жизни старых людей". Однако дело, по мнению З., отнюдь не в том, что люди эти не способны обеспечить содержательную сторону приключения, нет. Содержание само по себе вторично: преодоление опасности, обладание женщиной, поразительный выигрыш или проигрыш - это и многое другое не обязательно должно быть приключением. Таковым оно становится только вследствие известной напряженности жизненного чувства: "Если особая окраска, температура и ритмика жизненного процесса становятся подлинно решающими, звучащими сильнее содержания этого процесса, событие превращается из простого переживания в приключение. Этот принцип акцентирования не свойствен старости".

И далее: "Подобно тому как для подлинного игрока решающим мотивом служит совсем не выигрыш, а игра как таковая, власть переходящего от счастья к отчаянию и обратно чувства, как бы осязаемая близость демонических сил, выносящих свое решение в пользу того или другого, - так и очарование приключения в бесчисленных случаях составляет совсем не содержание, которое, будь оно предложено в другой форме, не привлекло бы нашего внимания, а приключенческая форма его переживания, интенсивность и напряженность, с которыми оно позволяет нам именно в этом случае ощутить жизнь. Именно это сближает молодость и приключение. То, что называют субъективностью молодости, есть, в сущности, лишь ее отношение к материалу жизни в его объективном значении, как к чему-то менее важному, чем лежащий в ее основе процесс, чем сама жизнь".

Классик завершает анализ зубодробительным приговором: "Старый искатель приключений кажется нам отвратительным. Нетрудно вывести сущность приключения из того, что это - не свойственная старости форма". А что свойственно? Вот: "созерцательность", "объективное взвешивание", "свобода от беспокойства жизни в настоящем". Теперь-то я скорее немолод. Подтверждаю: "беспокойство" все менее привлекательно. Лениво зависаю у телевизора, взвешиваю, созерцаю.

Периодически подсаживаюсь на "Фабрику звезд".

"Фабрика звезд" - самый грамотный проект в нашем телевизоре, и это понятно: лицензия, чужое. Сами ни на что сносное не способны. Наиболее любопытное на нашей "Фабрике" - не пресловутое "творчество", не конфликты внутри молодняка, но потаенные, открывающиеся лишь внимательному зрителю взаимоотношения юных "полуфабрикатов" со взрослыми: приглашенными звездами, педагогами, продюсерами. Стоит последить за тем, как взрослые подключаются к чужому жизненному процессу и, подобно злостным вампирам, отбирают, отсасывают энергию, на глазах преображаются, молодеют!

"Фабрика звезд" ненароком смоделировала социопсихологическую ситуацию в стране. Вс е профукавшие, опрокинувшие страну в пропасть, но не отказавшиеся ни от одной позднесоветской привилегии "старшие" учат, учат и учат так называемых младших. И, подъедая последние крохи с постсоветского стола, блокируя социальную реализацию детей с внуками, затевают нечистоплотную ролевую игру. Присваивают саму идею приключения. Воруют "напряженность жизненного чувства".

В многогранной картине "Брат-2" старшим хорошо вмазал Балабанов. К сожалению, пресловутые старшие ругали картину за многое другое, только не за это: настолько нечувствительны к межпоколенческой проблеме, что самого обидного сарказма в свой адрес не заметили. Противники фильма защищали Америку, защищали итоги приватизации, крупный бизнес и политкорректность, все то, на что посягнул Данила со товарищи. Мало кто прочитал стартовый эпизод картины.

Между тем эпизод хорош. Старший брат, бывший милиционер в исполнении Сухорукова, спивается в расейской глубинке. Младший, в исполнении Бодрова, социально вырос, превратился в телезвезду и теперь дразнит с экрана свою простоватую мамашу. Сердобольная постсоветская пенсионерка укоряет Сухорукова: дескать, гляди, пока бессовестно пьешь, твой брат красуется в свете софитов, реализует свои лучшие качества. Герой!

А какие такие "лучшие качества" у героя? Паренек замочил половину бандитского Петербурга, а теперь осуществляет ту же самую политику точечного истребления в Москве. Вот бы пенсионерке поинтересоваться, какою ценой завоеван социальный успех! Но нет, это не в ее правилах, не в ее интересах. Странные "старшие", без меры развращенные "совком", на самом страшном и неполиткорректном месте с готовностью закрывают глаза и затыкают уши. Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу!

Все дальнейшее время картины Балабанов остроумно организует как реализацию "завета отцов", то бишь матери-старушки. Объединившиеся в банду братья тайно, вдали от телекамер истребляют русских, чеченцев, американцев. По сути выполняя социальный заказ крестной матери, пенсионерки, божьего одуванчика. Приключения бандитов сыновей инспирированы ею, ею же похищены окраска, температура и ритмика их жизненного процесса!

Только грамотно определив главного героя, удается правильно считать содержание фильма. Допустим, безусловный датский шедевр, "Реконструкция" Кристофера Бое и, как указано в титрах, "компании". Вот исходная расстановка сил: знаменитый пожилой писатель с красавицей женой, брутальный молодой человек со своей возлюбленной, всего четверо. Писатель знаменит, но утомлен жизнью. Красавица жена встречает молодого человека на улице, а потом проводит с ним восхитительную ночь в постели.

Свежеиспеченные любовники надеются на продолжение приключения, планируют отправиться в Вечный Город Рим. Однако случайно узнавший про измену писатель требует отъезда домой (а здесь он в командировке). Между тем молодой человек находит в кармане записку своей возлюбленной: "Я тебя люблю". Пытается найти девушку, попросить прощения за измену и попрощаться. Но возлюбленная его не узнает. Тогда парень бросается к чужой жене, но теперь не узнает его и эта, чужая жена, вчерашняя любовница! Вдобавок неизвестно куда исчезает его собственная квартира: на месте входной двери какой-то пожарный люк, а соседка снизу видит его в первый раз...

Ст оит опознать в качестве главного и единственного героя фильма пожилого писателя, как все становится на места. "Кристофер Бое и компания" строят повествование как реализацию фантазма писателя, как экранизацию его спонтанных сюжетных построений. "Реконструкция" годится в качестве образцово-показательной иллюстрации к умозаключениям классика социологии З. Этот фильм рассказывает не про мужское и женское, как может показаться, а про конфликт одного возраста с другим. Внимательная к человеческому западная культура в лице социолога З. или режиссера Б. хорошо знает, насколько этот конфликт продуктивен, проблематичен, неразрешим. В давней отечественной картине Хуциева "Застава Ильича" к юноше являлся мертвый Отец. Живой труп и юноша поговорили, легко достигли консенсуса: несравненная совковая фальшь.

Совершенно иначе работал с тем же материалом драматург Ш. Кровавые ужасы его популярной пьесы "Гамлет" (кстати, еще одна иллюстрация к З.) спровоцированы требовательным живым трупом Отца, который, подобно всякому живому, жаждет поучаствовать в приключении (квинтэссенция жизни!), но не способен обеспечить соответствующую напряженность жизненного чувства. Вот почему, подобно крестной матери из балабановского "Брата", он требует от юного датского принца - мести, крови, действия и, главное, предельного внутреннего напряжения! А вы думали, пресловутый "Гамлет" - о чем?! Формула "распалась связь времен" обозначает непереходимую границу между психологическими возможностями старости и юности.

Ровно то же самое происходит в замечательной датской картине наших дней, пожилой герой которой реконструирует вот эту самую "напряженность чувства", как бы заставляя "себя молодого" жить и любить на пределе. Вплоть до потери памяти, здравого смысла, ориентации в пространстве. Кажется, обеих героинь играет одна и та же актриса, и это замечательно! Не различающий лиц, иррационально меняющий красивую женщину ровно на ту же самую и "бессмысленно" страдающий из-за этого молодой человек - безжалостно профанирует саму идею "содержания", столь дорогую сердцу умудренного писателя! Вот почему, несмотря на все усилия и профессионализм последнего, сюжет его истории, а значит и сюжет фильма в целом, никак не складывается. "Реконструкция" заканчивается так же, как начиналась. Авторский голос напоминает, что все это фантазия, "всего лишь кино", что герой ненастоящий, единица сюжета. Авторский голос с горечью добавляет: "Но все равно больно".

Пресловутая "боль", реальное переживание, различимое до, после и помимо "содержания", - та достаточная категория, которая делает возможной психологическую связь старого героя, его молодого воплощения и циничного зрителя, расположившегося по эту сторону экрана в компании с попкорном, бутылкой пива и конкретной подругой.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67