От редакции. Чуть более года назад в американском журнале «Lаncet» вышла статья исследователя Дэвида Стаклера, в которой были изложены итоги проведенного его группой социологического исследования. Итоги этого исследования можно было бы назвать любопытными, если бы они напрямую не касались каждого из проживающих на территории бывшего СССР. Итог исследования Стаклера был следующим: между массовой приватизацией, разгосударствлением экономики и высоким уровнем смертности, наблюдавшегося в России в 1990-е году существует прямая связь. «Русский журнал» попросил историка, издателя, главу "ИА Regnum" Модеста Колерова прокомментировать причины и последствия демографического кризиса в России и на Западе.
* * *
Очевидно, что приватизация как часть системных мер связана с такими двумя важнейшими факторами переходного периода. Во-первых, отказ от поддержания нерентабельных сфер производства. Сам по себе отказ от поддержания нерентабельных сфер хозяйствования означает обнищание тех, кто в них работает. Понятно, что они не сразу находят себе новое место работы. Во-вторых, приватизация в любой, почти в каждой без исключения стране переходного периода, была связана с периодом финансового хаоса, характеризующегося не только гиперинфляцией, но и финансовыми пирамидами. В этот переходный период общество привыкало к тому, что деньги становятся деньгами.
Что такое приватизация? Это превращение денег в активы, или превращение активов сначала в деньги, потом в активы. То есть, условно говоря, комсомольцы зарабатывали на компьютерах деньги, которые вкладывали в активы. «Красные директора», наоборот, укрывали активы и пытались превратить их в деньги. Однако потом каждый из них оказывался в ситуации проверки их собственной эффективности. Так вот, финансовые пирамиды – это тоже абсолютное, массовое, многомиллионное разорение и обнищание тех, кто потратил на этот финансовый ликбез свои последние сбережения.
Несомненно, что не только приватизация, но и все связанные с таким топовым явлением факторы, перечисленные выше, естественно, являются как минимум социальным стрессом, а на практике являются мощнейшим фактором умерщвления миллионов людей. Но переходный период всегда смертоубийственен. И чем радикальнее переходный период, чем более бессмысленна шоковая терапия, тем ярче и последствия.
* * *
Едва ли можно предполагать, что «шоковая терапия» была спланирована для России на Западе. Что бы ни говорили западные мыслители, вроде Бжезинского, эти господа являются в первую очередь идеологами, а не практиками. Да, это их идеология и это идеология прямого действия. Но если принимать прямое действие как прямое вооруженное вмешательство в Афганистан или попытки диверсионной деятельности в Китае, то это довольно легкая задача с бюрократической точки зрения. Если же попытаться представить же себе, насколько масштабных бюрократических усилий требует создание многоуровневой, многофакторной картины снижения численности населения в России, то я как исследователь бюрократии могу сказать, что бюрократия просто не способна решать такие сложные, многофакторные задачи.
* * *
Демографический кризис, переживаемый странами Запада, - это кризис индустриальных обществ. Для него характерно: снижение рождаемости, увеличение продолжительности жизни и, соответственно, рост социальной нагрузки на работающее поколение. Как следствие резкое вздорожание труда, создание огромного рынка для гастарбайтеров и их кратное увеличение в структуре населения, создание своего рода замкнутого преемственного цикла, изменение демографической картины и в этническом, и в социальном смысле слова. В конце концов, уже не только анекдотом, но и грустной реальностью выглядит известная байка о том, что самое униженное сообществе на Западе – это белый мужчина средних лет традиционной сексуальной ориентации. Потому что на него падает наибольшее число демократических экспериментов.
Следствие демографического кризиса на Западе, в первую очередь, проявляется в том, что традиционная структура трудовых ресурсов уже не может успешно содержать сама себя. Нетрадиционная же социальная и этническая структура, обосновывающаяся в странах Запада, в значительной степени несет с собой иную трудовую этику, которая не встраивается в систему традиционного воспроизводства населения. Создаются гетто, создается профессиональная безработица и так далее. Но самое главное, что абсолютные цифры населения крупнейших западных стран не сильно меняются, меняется внутренняя структура самих западных обществ. То есть, внутри стабильных 57-60 миллионов населения Франции, Великобритании, Италии и 80 миллионов населения Германии число нетрадиционного для этих стран населения растет. Соответственно, наблюдается изменение структуры рабочей силы и самих сообществ.
* * *
Проект прямого демографического воздействия на общество, который реализовывало российское правительство в последние годы, оказался успешным. Рождаемость повысилась, в чем не последнюю роль сыграл материнский капитал и вложение средств в оздоровление населения. Однако если мы хотим иметь дело с реальностью, а не с официальной статистикой, то мы должны признать, что на практике сокращения населения России не произошло.
Сейчас принято считать, что местного постоянно живущего населения в России 143 миллиона человек, в то время как 10 лет назад было 150 миллионов. Однако это не так. При подсчетах необходимо автоматически прибавлять к нашим 140 с лишним миллионам человек средневзвешенные 10 миллионов мигрантов, которые фактически постоянно живут и работают на территории России и не стремятся ее покинуть. Иными словами в России наблюдаются те же процессы, что и в странах Европы. Меняется внутренняя структура общества, внутренняя демографическая картина, но численность населения не сокращается.
Важно отметить, что несколько выправить деформацию структуры российского социума могла бы масштабная программа переселения соотечественников, но она не увенчалась успехом, хотя на нее возлагались большие надежды. Я примерно представляю себе, почему она не удалась. Дело в том, что основные издержки по трудоустройству прибывающего населения возлагались на сами субъекты Федерации, которые, естественно, небогаты. Кроме того, составители данной программы закрывали глаза на реально существующих мигрантов, которые уже живут в наших регионах и для которых эта программа могла бы стать облегченным способом легализации. При этом на региональные власти не возлагалась бы задача трудоустройства этих мигрантов и предоставления им жилья.