Поваренная книга антиимпериалиста

На русский язык перевели книгу всемирно известного лингвиста и политического публициста Ноама Хомского "Гегемония или борьба за выживание. Стремление США к мировому господству". Выход книги в Америке в 2003 году не стал значительным событием. Политические взгляды Хомского давно известны, и эта книга не содержит в себе каких-либо новых идей и политических откровений. Однако "Гегемонию" спасла удачная реклама: она приобрела по-настоящему всемирную известность после того, как президент Венесуэлы Уго Чавес отрекламировал ее с трибуны Генеральной Ассамблеи ОНН в сентябре 2006 года.

Чавес с присущей ему экспрессией назвал президента Буша дьяволом, потряс сочинением Хомского и сказал, что последняя является лучшей книгой, в которой показывается, что произошло в мире в XX веке. Чавес добавил, что Американская империя делает все, что может, чтобы консолидировать свою систему доминирования, и следует не позволить сделать ей этого, "нельзя позволить консолидироваться мировой диктатуре". После речи книга вошла в список бестселлеров на Amazon.com.

Чавес блестяще выучил политические уроки Хомского и находит постоянную поддержку со стороны своего благодарного учителя. Поэтому тот, кто хочет научиться мыслить и говорить, как Чавес или другие лидеры новых "неприсоединившихся", может с большим интересом прочитать "Гегемонию". Современная роль политического публициста Хомского сводится к тому, чтобы быть их протагонистом и одновременно критическим голосом в западном мире.

"Гегемония" фрагментарно рассматривает американскую внешнюю политику от Второй Мировой войны до реконструкции послевоенного Ирака. Разбирая множество исторических примеров, Хомский показывает, что основные принципы "имперской стратегии", проводимой администрацией Буша и возникшей в 2002 году с принятием новой доктрины национальной безопасности, были заложены уже в самом начале Второй мировой войны, когда ведущими американскими аналитиками и экспертами была обоснована идея о необходимости достижения США "незыблемого главенствующего положения" в послевоенной системе международных отношений. Американская стратегия должна состоять в том, чтобы помешать любому вызову своей мощи, позиции и престижу. Эта доктрина не только уходит корнями в американское прошлое, но и наследует традицию европейского империализма, отличаясь лишь большим морализаторством и специфическим политическим евангелизмом.

Основные задачи американского глобального доминирования сводятся к следующему: сдерживание других центров мирового влияния в рамках существующей системы миропорядка, установленной США; контроль над основными источниками энергии в мире; предотвращение крайних проявлений национализма; преодоление кризисов демократии.

Главная концептуальная претензия Хомского состоит в том, что внешняя политика США нарушает принцип универсальности, на котором базируются принципы справедливой политики: при осуществлении своих внешнеполитических целей США рассматривают насилие исключительно как свою прерогативу и прерогативу своих союзников.

Политика администрации Буша-младшего при этом не является чем-то уникальным в американской истории. Идеологически и практически она восходит корнями к сороковым и пятидесятым годам прошлого века. В этом состоит главный тезис книги Хомского.

В качестве обоснования своего тезиса Хомский подробно анализирует характер и результаты американских интервенций на Филиппинах, в Гати, Доминиканской республике, Колумбии, Восточном Тиморе, Турции, Индонезии, бывшей Югославии, Венесуэле, Иране, Кубе, Вьетнаме, Индонезии, Анголе, Никарагуа и в Ираке. Он рассматривает их как действия в рамках "великой имперской стратегии", которая доктринально определяет американскую внешнюю политику. Содержание этой политики не изменило и прекращение Холодной войны. В 90-е годы имперская политика США нашла свое выражение в десятилетии так называемых гуманитарных интервенций. Гуманитарные кризисы стали универсальным оправданием вмешательства в дела суверенных государств. Кроме того, экономическая глобализации 90-х направлялась в значительной степени американской правящей элитой. Глобализация приравнивала экономические структуры либерального неоклассического рынка, которые отвечали интересам экономической экспансии США, с политической структурой демократии, что привело к увеличению экономической эксплуатации под либеральными лозунгами и маргинализировало те формы демократии, которые не основывались на либеральной экономике.

Что касается политики смены режимов на более либеральные, то она также проводилась США всегда и была, по мнению Хомского, лишь средством для реализации интересов американской элиты, которая заражена вирусом империализма. Война с террором, которую объявил президент Буш после 11 сентября, аналогично не является чем-то новым в американской истории. Она началась еще в эпоху Рейгана и является одной из форм экспансионистской американской политики.

Хомский показывает, что склонность к тотальному контролю и превосходству являются элементами, исторически центральными для США. Одной их основ американской имперской стратегии является идеалистическая доктрина Вудро Вильсона, в основе которой находится представление об особой исторической миссии Америки. США исходят из презумпции достижения исключительно благородных целей. Для реализации своей миссии они не должны быть ущемлены в средствах, а следовательно, суверенная воля тех стран, которые захотят помешать США, должна быть ограничена и интервенция против тех, кто не стремится реализовывать аналогичные цели, морально оправдана.

Осуществляя свою глобальную стратегию, американская политическая и интеллектуальная элита производит множество различных мифов, которые выступают в качестве оправдания империализма. Например, одним из таких мифов, оказывается всеобщее убеждение, согласно которому капитализм явно превосходит коммунизм как экономическая система. Сравнивая обе системы господства и рассматривая рабство и колонизацию как одни из ключевых условий успеха капитализма, Хомский заключает, что бывшие коммунистические страны имеют существенные социальные преимущества над странами, которые были на протяжении многих веков под западным доминированием.

В "Гегемонии" американское государство в целом рассматривается как действующая иррационально машина, которая нуждается в том, чтобы ее уберегли от самоуничтожения и от уничтожения мира. Это можно осуществить через обращение всех мыслящих умов к мировому общественному мнению - единственному противовесу всеобщему доминированию супердержавы. Американская политика деструктивна, потому что ее базисный принцип состоит в том, что гегемония более важна, чем выживание. Ради достижения гегемонии можно поставить под угрозу будущее человечества. Американская элита стремится развивать смертоносные виды вооружений, создает все предпосылки для мирового экологического кризиса и проводит политику глобальной интервенций, которая имеет результатом хаос и насилие. Другими словами, мир должен спасти США от самих себя, чтобы спасти себя от США. В этом состоит главное послание книги.

В основе такой оценки внешней политики США имплицитно присутствует политическая философия Хомского. Сущность власти, по его мнению, состоит в том, что "несмотря на различия в подходах (методах), тоталитарный и демократический режимы преследуют одну цель, которая состоит в обуздании "великого чудовища"". Под "великим чудовищем" (выражение Александра Гамильтона, одного из американских отцов-основателей) имеется в виду народ. Главная задача любой власти - это установление контроля над массам населения. В недемократических странах насилие играет существенную роль при осуществлении этого контроля. В современных демократических государствах власть воздействует на общественное мнение и изменяет ценностные установки граждан главным образом через медиа.

Согласно Хомскому, политическая система США, строго говоря, представляет собой не демократию, а полиархию, то есть власть узкой группы лиц, составляющей элиту, которая действует в интересах своеобразной американской аристократии - управленцев и совладельцев крупных корпораций, обладателей значительного финансового капитала и крупных собственников. Американская элита всегда принимает решения самостоятельно, а граждане осуществляют лишь их публичную ратификацию. Эксперты, интеллектуалы, крупные медиа лишь обслуживают интересы элиты, помогая легитимировать ее кулуарные решения. Полиархия по своей сущности стремится производить глобальную интервенцию, чтобы устанавливать режимы, отражающие интересы элиты. Кроме того, агрессивная внешняя политика дает возможность проводить США непопулярную внутреннюю политику, связанную с сокращением социальных расходов и поддержкой крупного бизнеса. Хомский утверждает, что в Америке имеет место дефицит демократии, хотя, как это ни парадоксально, и признает то, что она является наиболее демократической страной мира.

Хомского часто обвиняют в том, что его позиция отличается неконструктивностью. Он только критикует, но не предлагает никакого реального проекта по решению тех или иных проблем, а все его позитивные предложения отличаются утопизмом, чрезмерным социальным оптимизмом и не имеют практического приложения. Читатель "Гегемонии" может оценить эти претензии по достоинству. Так, Хомский вкратце предлагает следующий способы избавления от тирании на примере Ирака: 1) необходимо было снять санкции, поскольку они только укрепляли правящий режим; когда в Ираке восстановился бы мир и начала развиваться экономика, то иракцы сами смогли бы выбрать себе подходящую форму правления; 2) вместе с тем, допустимо свержение режима тирании посредством силы, когда все способы исчерпаны (в отношении Ирака, полагает Хомский, они не были исчерпаны); 3) при всех действиях следует поддерживать хоть относительную видимость международного порядка.

Оценивая драматических характер современного этапа развития человечества, Хомский полагает, что таковое столкнулось с двумя направлениями своей эволюции: с одной стороны, стремление к гегемонии, которое ведет к угрозам выживания человечества, а с другой - представление о том, что "мир можно изменить к лучшему". Для реализации второго направления необходимо бросить вызов превалирующей идеологии, разработать альтернативные подходы к формулированию политики и роли международных институтов. По мнению Хомского, этих целей можно достигнуть, например, в рамках идеологии Всемирного социального форума. Необходимо также бороться за соблюдение прав человека и за их повсеместное расширение.

Для Хомского мир до сих пор существует по законам колониализма. Он считает, что причина террористической агрессии против США объясняется тем, что Америка сама является пособником террористов и поддерживает полуколониальные диктаторские режимы по всему миру вопреки официальной идеологии распространения демократии. Лучший способ перестать подвергаться атакам террористов - просто перестать их поддерживать. Исламский мир не ненавидит Америку, но скорее политику ее правительства. США поддерживают репрессивные режимы, которые подрывают демократию, представляя себя в мире одновременно как освободителя. В этом состоит причина возникновения международного терроризма. Здесь его позиция сближается с политической доктриной его антагонистов - неоконсерваторов.

Существует один важный момент, который, как кажется, ставит под сомнение идеи ?Гегемонии?, даже если оставить в стороне все содержательные претензии к его критике. Он состоит в имманентной несогласованности самой позиции Хомского. На секунду представим, что Хомский прав насчет своей критики, которая определяется его идеологическими (то есть некритическими) представлениями о власти, основанными на концепции анархистского либертарианства. Но тогда, будучи последовательным, он должен был бы выступать против любой власти, а не высказывать симпатии в пользу одиозных режимов, выступающих под популистскими лозунгами и подавляющих демократические свободы. Любая власть, стремящаяся к тотальному контролю, нарушает человеческую свободу по своей природе, а следовательно, не существует такой власти, которую можно было бы защищать, исходя из его представлений о власти. Власть различается лишь в масштабах и глубине этого контроля, но ее суть остается одной и той же. Другими словами, претензий к Чавесу должно быть, по крайней мере, не меньше, чем к Бушу. Учитывая то, что Хомский признает большую демократичность США, чем других стран (то есть меньшую степень контроля властью населения), таких претензий должно быть больше.

США можно и нужно критиковать за драматические ошибки во внешней политике. Чавеса можно и нужно критиковать за свертывание демократии и установление режима личной власти. Однако на деле у Хомского получается то, что преступной называется только американская политика, а Чавес и прочие антагонисты Америки остаются вне существенной критики. Для Хомского проблема США - проблема масштаба власти и экономики, а поэтому те, кто сопротивляются этому масштабу, становятся вне подозрений.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67