Изначально Дмитрий Медведев – типично путинский либерал со всем набором либеральных штампов. Когда он еще был ответственным за национальные проекты, он обронил такую фразу: «Я думал, рынок невидимой рукой все расставит, а оказывается, надо самому командовать».

Его мировоззрение я определил бы так: модернизатор и прогрессист поневоле. О модернизационном тренде он говорит, скорее, вынужденно. О том, что в России создается экономика тупика и сырьевой смерти, мы говорили еще с 1992 года. А власть просто запоздало это признала.

Это – вынужденные шаги. Волк вынужден есть морковку, потому что барашки кончились.

Но дело не в новых словах – люди-то остались старыми. Вокруг Медведева находятся те же «дети 1990-х», для которых модернизация не является внутренней потребностью. А «модернизация» – коварное слово. Есть «люди развития», а есть модернизаторы. Модернизатор – это человек догоняющего развития, который стремится заимствовать за границей некие достижения и копировать их.

А для реального развития нужен качественный прорыв. Сейчас Медведев начинает об этом говорить. Вспомним, как в конце декабря он обвинил государственные компании в том, что у них нет прорывных разработок. Но ведь ни в его статье «Россия, вперед!», ни в послании тоже нет прорывов.

Во взглядах команды Медведева – очень странная смесь. С одной стороны, это какие-то западные веяния, дискурс, который вошел в моду, но который мы знаем уже двадцать лет.

С другой стороны, это «поздние Стругацкие». Например, заголовок предпоследней части доклада «ИНСОР» – «Полдень. XXI век». Это прямая отсылка к роману «Полдень. XXII век». Но дело в том, что это поздние Стругацкие, гниловатые, сказавшие, что Бог в Москве умер и теперь живет на Западе. Это Стругацкие не «Страны багровых туч» и не времен «Трудно быть Богом» и «Стажеров». В целом мы имеем некую декадентскую мешанину.