В минувший четверг в Высшей школе экономики обсуждали политику территориального планирования в современных условиях управления – на одноименной конференции. Были и маститые эксперты, помнящие Москву, кажется, в пределах третьего транспортного кольца, и молодые, бурно описывающие европейский опыт последних лет. Не было московских чиновников, которые прямо отвечают за то, как будет выглядеть столица сегодня и завтра. Возможно, именно это определило основной акцент дискуссии.

Александр Высоковский – декан Высшей школы урбанистики при ВШЭ – человек редкого обаяния и лояльности, что для профессионала, связанного с реализацией строительных решений, кажется, должно означать обласканность властью. Однако, среди гостей организованной им конференции практически не было людей власти, и совсем не было – занимающих ключевые посты в администрации самой главной российской территории, переживающей к тому же, волей президента и градоначальника, бурный рост.

Потому ли пафос Высоковского, открывшего конференцию приветственным словом к студентам, заключался преимущественно в том, что сегодня профессионалы-градостроители должны не просто объединяться, но объединяться политически с демократической оппозицией для того, чтоб отстаивать свою возможность проводить в жизнь нужные для города решения.

Сложная конструкция этой мысли предполагает три важных момента. Во-первых, власть к планировщикам сейчас не прислушивается. Во-вторых, склонить ее это делать обычными методами профессиональной коммуникации не удается. В-третьих, досада и возмущение специалистов сложившейся ситуацией достигла пределов, когда они готовы выступить уже не как профессионалы, с экспертной поддержкой власти, а как граждане – против нее.

Как настоящие профессионалы, участники дискуссии постоянно подчеркивали: наша главная задача в том, чтобы договариваться и выполнять одну цель – создавать удобный город для жителей. Но для архитектурного сообщества Москвы оскорбительно, что архитекторы отлучены от власти. Несмотря на то, что федеральный корпус законов, во главе с Градостроительным Кодексом, вроде бы не создает к этому никаких предпосылок, правоприменительная практика такова, что опорой он также не является. Ключевым органом, принимающим решения в условиях бездействия Кодекса, является градостроительная земельная комиссия, замещающая полномочия всех органов исполнительной власти в этой сфере.

Досада, разочарование, а временами и отчаяние слышатся в словах тех, кто по роду деятельности должен участвовать в создании проектов удобной и комфортной городской среды. Среди выступающих: директор Гипрогора, старейшего российского института градостроительства, замдиректора НИИ Генплана Москвы и другие. (Кстати сказать, с репликой из зала в том же тоне выступил один из бывших ныне чиновников от архитектуры. С горечью посетовал, что будучи в рядах чиновников поддерживал состояние разделенности экспертной и административной части сообщества на два лагеря. Теперь, конечно, заинтересован в преодолении этого, в основном – за счет модернизации администрации)

При этом, смена верхушки московской власти и главного архитектора в том числе, не принесла особых изменений. Договориться с новой московской властью, сетовали эксперты, так же трудно, как и с предыдущей. Смена градоначальника не способствовала демократизации градостроительного комплекса или систематизации его в правовом поле.

Для столичной молодежи этой повестки пока не существует. Она не ориентируется на власть – призывает партизанскими методами разводить сады на газонах, организовывать сборы добровольных пожертвований на ревитализацию промышленных районов, развивать он-лайн сервисы, способствующие обогащению городской среды.

Энтузиазм молодых специалистов заражает, а познания в теме вселяют надежды. И лишь те из них, кто уже столкнулся с трудностями при переходе от горизонтальной коммуникации к вертикальному согласованию, делятся негативным опытом, сетуя – почему же у нас не так, как в Европе? Молодые активисты велосипедного движения с горечью констатируют: не удалось получить заказ на планирование сети велодорожек, деньги ушли в равнодушные руки, а причина – отказ ФСО в доступе к необходимым для составления планов картам.

Современная правовая реальность такова, что только доведения идеи до стадии закона обеспечивает ее исполнение. И раз чиновники не ходят на встречи профессионалов, не хотят обсуждать новации, то профессионалы отступают от корпоративной логики и готовы выступить не только в качестве специалистов, но и с позиции политически-ангажированного человека.

Новую ноту в эту слаженную столичную симфонию вносили лишь провинциальные эксперты. Самарский профессор Корякин рассказал, какие бури поднимались при принятии нового генплана города. Люди были кровно заинтересованы в том, чтоб сохранить свои дома, часто – в которых уже прожило не одно поколение, при новой разметке города. Пермские планировщики – в Перми тоже новый генплан совсем недавно – поддержали: активность высока и квалифицирована.

Ближе к столице – из подмосковного Воскресенска, также рассказывали истории успеха. Там жители отстояли сквер, на месте которого уже подготовили котлован под фундамент бизнес-центра (котлован уже зарыли и вновь высадили деревья), три живописно-стоящие голубые ели (хотя потенциальные застройщики и обещали сохранить деревья, пересадив их на другое место). Есть и примеры более масштабные – жители города заблокировали строительство целого микрорайона в нынешней зеленой зоне, а также была учтена их инициатива и внесены изменения в транспортный план, создающие более удобные для пешеходов дорожки.

И все же, отчеты о скромных победах жителей небольших городов оставались для московских участников конференции скорее занятными иллюстрациями, чем опытом, с которым можно согласиться. Собственное впечатление от общественных слушаний в рамках утверждения проекта нового генплана, а также правил застройки и землепользования Москвы (последний ключевой для города документ еще не принят), коллизии, связанные с межеванием придомовой территории не дают им примеров ответственной городской самоорганизации жителей. А вот широкий резонанс недавних общественных выступлений в Москве создал иллюзию того, что общественное мнение влияет на вопросы государственной (или хотя бы городской!) значимости.

Пока московские профессионалы, кажется, не видят другого пути для отстаивания корпоративных интересов, чем собственная политическая ангажированность. Возможно, они помнят, как в кризис 1997 года на улицы выходили демонстрации брокеров, которым нечем оказалось управлять после того, как исчезли финансовые потоки. Выйдут ли сейчас на улицы Москвы колонны городских проектировщиков, у которых отняли возможность эффективно и в рамках закона проектировать городскую среду? Или все же из провинции в Москву придут другие, массовые ответственные способы регуляции публичных интересов и пространств? Покажет время.