На недавно заявленный в качестве принципиального ответа классическому национализму "Русский проект" уже посыпалось немало шишек: как со стороны тех, кому, казалось бы, бренд "русские" принадлежит исторически, так и со стороны тех, для кого любое упоминание "русского" что старая мозоль. Самые злорадные комментарии, разумеется, касались возможной позиции лидеров национальных республик: президенты и Татарстана, и Башкирии, и Калмыкии, и Якутии etc входят в "Единую Россию", "Русский проект" объявившую, а Минтимер Шаймиев вообще является сопредседателем Высшего совета партии. Он-то и должен был, по логике любителей аппаратной конспирологии, "показать новым русским националистам", почем фунт лиха. И подписание "Договора... о разграничении полномочий" между Россией и Татарстаном эту логику только подтверждало. Но на деле получилось несколько иначе. Национальные республики, озабоченные, скорее, собственным (иногда иллюзорным, как в случае с Удмуртией, иногда вполне реальным, как в случае с Татарстаном и Башкирией) статусом, вряд ли вообще заинтересованы в том, чтобы говорить на эту весьма скользкую тему. Русскими "по умолчанию", по праву и факту проживания в России, считают себя и татары, и башкиры, и немногочисленные удмурты: национальное самоопределение в нашем случае оказывается выше этнического. Готовы ли русские признать тех же татар русскими - вопрос тоже вполне тривиальный: давнее сосуществование и жернова ассимиляции давно стерли принципиальные границы между русскими и многочисленными народами, по праву исторической памяти живущими на земле, которая много веков всеми полагается русской.

Но между тем само ожидание конфликта после объявления "Русского проекта" было вполне оправданным. Беда в том, что субъект этого конфликта был понят весьма предвзято. Те, за кем звание "русского националиста" уже закрепилось "институционально", отреагировали вполне предсказуемо: в духе "а ну, руки прочь, проклятая антирусская власть!". Бороться с подобными интерпретациями всегда себе дороже, потому что в глазах изрядного количества наших граждан любая власть, кроме сталинской, будет непременно "антирусской". Противостояние в этом смысловом пространстве исчерпывает само себя, потому что субъект по ту сторону баррикады (а субъект этот существует, не стоит лишний раз тешить себя мыслями о "маргинализации национализма", как делает это Т.Шевяков) является полностью самодостаточным. Цель же "Русского проекта" - не ломиться в закрытые двери и не пробивать бреши в этой самодостаточности, а работать там, где субъекты конфликта готовы к диалогу.

Последний пример, история, к сожалению, уже почти проигранная информационно (это предмет иного, технологического по сути, рассуждения), - покушение на атамана Нижне-Кубанского казачьего отдела Ставропольского казачьего округа Терского казачьего войска Андрея Хазина. Благодаря сайту ДПНИ мы можем восстановить события пусть не во всей их полноте, но куда более подробно, нежели из лент информационных агентств. Собственно, именно поэтому главным вопросом становится подробность личности нападавшего и его связи с местным этническим криминалитетом (сомнений в существовании криминала подобного рода нет, по всей видимости, ни у кого, особенно если вспомнить, что речь идет о граничащем с Северным Кавказом Ставрополье). А окончательная победа в информационном пространстве делает саму личность подозреваемого не столь значительной: даже если нападавший не был "нерусью", подкупила его все равно "нерусь". Экологические проблемы района, которыми занимался Андрей Ханин, только прибавляют и без того непростой картине драматизма. Скорее всего, руководство района действительно окажется не совсем чистым на руку: в том, что разбирательства подобного рода скоро начнутся, сомневаться не приходится.

Как будет развиваться ситуация в дальнейшем, можно только гадать, но призрак "второй Кондопоги" слишком уж явно проглядывает сквозь скупые сводки об "обнаружении подозреваемого в покушении на убийство". У технологии "виновности неруси" есть свое вполне очевидное основание, которое имеет простое психологическое объяснение. Страсть многочисленных реальных, картонных и совсем уж виртуальных антифашистов к обличению "русского фашизма" возымела, как это и должно быть, совсем обратный эффект. В то время как каждое нападение на иностранного студента выплескивалось в информационное пространство в качестве "зверств фашистов", случавшиеся то здесь, то там этнические конфликты предпочтительно было умалчивать или представлять, как это нынче модно, "спором хозяйствующих субъектов" или просто "бытовухой". Свою отрицательную роль сыграла во всей этой истории и пространная деятельность молодежного движения "Наши", активисты которого зачем-то водили, как слона по улице, все тех же иностранных студентов по школам и вузам, силясь объяснить, что "они такие же, как мы". На фоне постоянно вспыхивающих на улицах и рынках мелких стычек с "лицами кавказской национальности" (и не во всех этих стычках были виноваты "фашиствующие молодчики": молодчики кавказские подчас вели себя куда более вызывающее) вся эта деятельность, активно и не очень изощренно освещаемая СМИ, выглядела неуместной бутафорией. Так что святая уверенность в том, что под почти любым конфликтом можно найти национальный подтекст, не лишена оснований. Слишком уж долгое время русские были главными виновными всех межнациональных конфликтов: соответствующая реакция не заставила себя ждать.

Пока дело о покушении на Андрея Ханина не закрыто и в Новоалександровске происходят казачьи сходы (представители Всевеликого войска Донского, кстати, уже очень жестко высказались о произошедшем нападении), есть время принять для себя единственно возможное осмысленное решение, которое уже никак не повлияет на развитие этой истории, но сможет предотвратить развитие "кондопог" по всей России.

По существу, мы должны признать (на всех уровнях, например на законодательном), что нападение на русских представителями иных национальностей является проявлением межнациональной вражды и караться должно соответствующе. Доказательная база, впрочем, тоже должна быть адекватной, но это - проблемы юридической компетентности местных органов юрисдикции. На самом деле этот очень сложный шаг (который, разумеется, тут же будет расценен в качестве "нашего поражения") сможет повлиять на общее настроение "неопределившихся": тех, с кем можно и должно вести диалог. Диалог этот, организованный "Русским проектом", способен выстроиться в целый ряд понятных и ясных предложений (в том числе и законодательных), которые и будут основой того, что мы сегодня пока еще робко называем "новым национализмом".