Сегодняшние левые уже давно превратились в либералов, они уже не имеют никакого отношения к социализму. Что касается правых, то они стали экономическими либералами.

Левые должны спросить себя, почему они больше не в силах противостоять капитализму. Правые должны спросить себя, почему они поддерживают капитализм, если тот подрывает все традиционные ценности. Сегодня нет ни левых, ни правых, это иллюзия. Все, что у нас есть, это либерализм – культурный и экономический. Для одних важнее первая его составляющая, для других вторая – вот и все различие между "левыми" и "правыми".

Я христианский социалист, но этот социализм всегда отличался от светского социализма. Мой социализм не менее радикален, но он просто другой. Если говорить в общем, то цель христианства – всеобщее обожествление, а не совместное пребывание, пусть и справедливое, на низшем материальном уровне. Следовательно, христианский социализм сочетает приверженность демократии с просветительской миссией по введению людей в истину.

Нам нужна культура и политика, основанная на добродетели. Только она способна уравновесить демократическую политику. Только она может заставить демократию работать, иначе же все превращается в софистическое манипулирование людьми, в отсутствие демократии.

Таким образом, если брать светские критерии, то мой способ быть "левым" парадоксален: я верю в экономическое равенство и демократию, но одновременно и в объективность истины и добродетели, в вознаграждение и поощрение добродетельных, а также в то, что добродетель должна корениться в Традиции. Я одновременно и радикален, и консервативен, равно как и одновременно радикален и ортодоксален. Однако особый упор я делаю именно на радикальности – на единстве всего мистического тела Христова.

Если говорить о моей политической идентичности, то я бы назвал себя скорее "голубым социалистом", чем "красным тори". Хотя мой ученик Филип Блонд называет себя именно "красным тори". У нас редко возникают разногласия. Мне кажется, что среди левого фланга Лейбористской партии у него было бы сторонников не меньше, чем ныне в партии Тори!

Вместе с Филипом мы бы хотели продвигать радикальный коммунитаризм, сочетающий политику добродетели с экономическим эгалитаризмом, достигаемым при помощи не государства, но кооперативов, гильдий и ориентированных на соборность корпораций. Кроме того, мы считаем необходимым введение правовых рамок регулирования цен, заработной платы, финансов и т. д. на всех уровнях, от местного до глобального.