От редакции: Одним из процессов, определивших собой историю Китая в последние 60 лет, была так называемая «Культурная революция». Что это было – банальная борьба за власть в верхах, чистка бюрократического аппарата, невиданная ранее инициатива масс или умелое манипулирование массовым сознанием во имя далеко идущих целей? Во всяком случае, очевидно, что начало «культурной революции» (его относят к 1966 году) далеко не случайно совпало с подъемом массового молодежного движения в странах Запада, вошедшего в историю как «бурные 60-е».

Сегодня события конца 1960-х – начала 1970-х годов вновь стали актуальной темой современного дискурса. Правда, в основном за переделами Китая.

* * *

Люди пишут историю или конструируют исторические воспоминания, исходя из задач, которые ставит текущий момент.

Как в Китае, так и в США воспоминания об эпохе Мао Цзэдуна и Культурной революции в основном строятся в рамках модели восприятия этой эпохи как «мрачных времен», большинство же непубличных людей, т. е. тех, кто на деле воспользовался плодами Культурной революции, не имеют возможности высказать свое мнение. В тоже время мы все отчетливее видим, что у людей, живших в эпоху Мао, есть свои – и самые разные – воспоминания, которые не вполне вписываются в официальную версию событий тех лет.

«Маоманию», возникшую в начале 1990-х годов и продолжающуюся по сей день, еще только предстоит полностью осмыслить. Тем не менее, сам факт существования этого феномена можно считать свидетельством того, что люди не позволяют заслонять свои собственные воспоминания официально одобренными версиями истории.

Культурная революция – одно из самых, если не самое неоднозначное и сложное для понимания политико-культурное явление в истории КНР. Сложность этого явления вызывает множество различных его трактовок и в Китае, и на Западе. Как отмечал профессор Университета Беркли Ли Хунъюн, большинство людей считают Культурную революцию масштабной политической чисткой в ходе борьбы за власть между стареющим Мао и другой – более прагматичной – частью партийного и государственного руководства. Кто-то видит в ней идеологическую борьбу между сторонниками разных политических курсов, спорами о правильной интерпретации марксизма: прагматики строили свою позицию на строго экономической интерпретации марксизма, тогда как маоисты ссылались на те положения марксизма, которые оправдывают волюнтаризм, ставя во главу угла политическое сознание. Есть и те, кто просто сводит Культурную революцию к проявлениям личных идиосинкразий Мао. Как бы то ни было, в большинстве работ Культурную революцию пытаются объяснить стремлением Мао мобилизовать массы для нанесения удара по КПК – той самой партии, во главе которой он стоял.

Среди теоретических работ о Культурной революции важной для понимания сущности этого явления является статья Арифа Дирлика и Мориса Мейснера «Политика, образование и китайский социализм». Авторы этой статьи ставят под сомнение различные исторические трактовки Культурной революции: «Сегодня Культурная революция подвергается критике с той идеологической позиции, которая сама когда-то была объектом ее идеологической критики». Культурная революция затевалась для решения множества вопросов, связанных, например, с ростом бюрократии и формированием новой элиты и новой социальной иерархии. К сожалению, эти изначальные цели были впоследствии преданы и искажены. Дирлик и Мейснер полагают, что «Культурная революция осуждается сегодня ровно по тем же причинам, по каким превозносилась ранее». Сегодня, с переходом Китая к капитализму, элитарность и иерархичность общества растут ускоренными темпами. И если теперь Культурную революции оценивают те, против кого она была направлена, то нет ничего странного в том, что элита рассматривает ее лишь как «историческое заблуждение».

Несостоятельность современных трактовок Культурной революции как в Китае, так и за его пределами, связана также и с тем, что отсутствует понимание (и заинтересованность в таком понимании) внутренней природы этого общественного явления. Как движение широких масс, не имеющее аналогов в истории Китая, Культурная революция была действием коллективным. Отличительная черта этого движения в том, что его «участники отказываются признать ограничения, установленные существующими институтами, правилами и социальными ролями». По сути, это «постоянный, структурированный, массовый коллективный вызов существующему порядку вещей».

Смешение понятий – характерная черта массового движения. Поскольку в Культурной революции участвовали студенты и рабочие всех регионов страны, она не могла быть локальным феноменом. Официальные оценки Культурной революции расходятся, потому что разные группы и фракции использовали ее для достижения собственных политических целей. Чрезмерная политизированность привела ко множеству трактовок терминов маоистского лексикона – зачастую в интересах самого трактующего. Нередко соперничающие группы с противоположными программными установками приводили цитаты из Мао, чтобы подтвердить свою правоту.

Культурная революция сумела сломать рутинные рамки жизни благодаря внутренней динамике самого движения. Массовые нападки на правящую партию разрушили ее бюрократическую структуру. Движение хунвэйбинов с самого своего появления стало неотъемлемой составляющей Культурной революции, а суть этого явления как раз и состояла в безостановочном движением. Одним из примеров, характеризующих это движение, был «дачуаньлянь» – практика, при которой студенты из разных провинций Китая организовывали массовые встречи для обмена революционным опытом за счет государства. Образованный класс также пережил кампанию «Вверх в горы, вниз в деревни», в ходе которой сотни тысяч образованных молодых горожан отправляли в сельские районы, где им предписывалось жить коммунами.

Очевидное, но зачастую игнорируемое достижение Культурной революции состоит в изменении отношений между полами. В этот период повысилась роль женщин и изменилось восприятие образа женщины в обществе. Расширился спектр социальных ролей, которые могли исполнять женщины.

Культурная революция создала радикально новую среду, в которой стало возможным и на словах, и на деле устранить ограничения на роль женщины в семье, которые налагаются ее гендером. Тот факт, что у руля пропагандистской машины партии встала Цзян Цин (жена Мао Цзэдуна. – прим. РЖ), явился результатом гендерной реорганизации в ходе Культурной революции. Цзян Цин в свою очередь одновременно и возглавила эту гендерную реорганизацию, и закрепила ее результаты.