Надеждин Борис, секретарь политсовета СПС

"Русский журнал": Политическое позиционирование эпохи "путинской стабильности" выглядело так: те, кто за Владимира Путина, и все остальные. Можно ли говорить о том, что сейчас ему на смену приходит классическая модель партийного позиционирования: "правое - левое"?

Борис Надеждин: Наибольший миф в этом утверждении - то, что основой путинской стабильности является позиционирование "за Путина" или "против Путина". Это не так. Основа стабильности - консолидация бюрократии и подавление всех очагов сопротивления. А то, что народ вовсе не так уж любит Путина и особенно ЕР, - это просто очевидный медицинский факт. В основе стабильности, скорее, лежит жесткое выстраивание вертикали, безразличие к происходящему подавляющей части населения и подавление оппозиции.

Следующий цикл - после Путина - будет временем, когда у России появится новая возможность построить реальную демократию, основанную на политической конкуренции, т.е. сменяемости власти в результате выборов.

В терминах "левое/правое" этих конкурентов можно описывать всегда, так как в современной политике всегда найдутся партии, которые назовут себя левыми, и партии, которые назовут себя правыми. Причем реальное содержание этих понятий в разных странах может быть ровно противоположным.

РЖ: А что обычно вкладывалось в эти понятия в истории России и что вкладывается сейчас?

Б.Н.: Все это пришло из Европы, в первую очередь из французского парламента. В ХХ веке закрепилось такое представление о левых, что это те, кто, скорее, за социализм. С правыми сложнее. В конкретном политическом контексте правые в некоторых случаях были за капитализм в его крайних проявлениях, то есть за абсолютный уход государства из экономики и т.д. А в некоторых это было связано с религиозными и традиционалистскими ценностями.

Сказать, что эти два понятия структурируют современный партийно-политический спектр России, конечно, нельзя. Это абсолютно бессмысленно. В тех странах, где устоялась партийно-политическая система, всегда можно одну из основных партий назвать "более левой", а другую "более правой", да и то это весьма условно. Считается, что в Великобритании консерваторы - это правые, а лейбористы - это левые. Это можно понять: лейбористы больше за профсоюзы, а консерваторы больше за семью и частную собственность. Но описывать в этих терминах республиканцев и демократов в США некорректно. Если сказать демократам, что они левые, то они будут ругаться.

РЖ: Результат СПС на последних выборах в значительной степени связан с его попытками присвоить себе левую социальную риторику.

Б.Н.: Это наглая ложь, которую пытаются сконструировать Леонтьевы и Павловские. Программа СПС, с которой он шел на выборы 11 марта, называется "Достройка капитализма". Суть программы: пункт первый - должно быть распределение валового внутреннего продукта, характерное для капитализма, а не для социализма. Пункт второй - должна быть рыночная конкуренция, ибо только она может привести к стабилизации и снижению цен. Пункт третий - должен быть федерализм. Разве это левая программа? Это совершенно правая программа.

Изменение нашей традиционной стратегии заключалось только в одном - впервые в истории постсоветской России СПС именно с этой программой пошел не к тем избирателям, которые обычно считались электоратом СПС (их всего-то один-два процента, да и те голосовать не ходят), а в самую толщу народных масс. Я лично в десятках городов Подмосковья встречался с тысячами людей - они меньше всего похожи на тех, кого обычно называют электоратом СПС. С пенсионерами, бюджетниками. Я им рассказывал про капитализм, какой он на самом деле, что он не такой, как им в голову втемяшивали во времена советской власти. И они голосовали за СПС.

РЖ:Возможна ли трансформация современной политической площадки вплоть до противоположной конфигурации? Например: ЕР - правая партия, а СПС - левая?

Б.Н.: Термины "левое", "правое" абсолютно бессодержательны. В конкретном историческом контексте они могут наполняться совершенно по-разному. Но в принципе и это можно. Можно вообще все.

РЖ: Каково ваше отношение к внесистемной оппозиции?

Б.Н.: Это зависит от того, что вкладывать в понятие "система". Если смысл вопроса в том, что системная оппозиция пытается участвовать в выборах, а внесистемная кричит, что выборы являются фарсом, тогда я скажу, что вторая точка зрения имеет право на существование, но не является конструктивной. Тем не менее, если дальше продолжать отнимать голоса у СПС, фальсифицируя результаты выборов, как это было в Подмосковье, где у нас украли несколько тысяч голосов в пользу ЕР, я тоже ввалюсь в ряды "Другой России". А что мне остается? Я хочу сидеть в парламенте, а у меня отнимают голоса.

Мы намерены через суд добиваться отмены итогов выборов. У нас в трех регионах отняли победу. По Ленобласти висели результаты 7,8%, а подвели результат - оказывается, у нас там 6,98-6,99. Я пофамильно знаю людей, которые давали указания переписывать протоколы. Если прокурор будет работать по принципу "Я каждое утро перешагиваю через трупы, лежащие у двери моего кабинета", значит, я пойду на майдан. Другого ничего не остается.