Родина-82

От редакции. Сегодня в рубрике «Читая френдленту» - Ян Шенкман. Апокрифическая легенда гласит, что он публиковался в ЖЖ еще в 1997 году. Некоторые подтверждения этому имеются.

* * *

В моей френдленте преобладают писатели. Настолько, что на пять писателей приходится полчитателя и один фотограф. Жаловаться не на кого, я их сам выбрал. Настоящий писатель, как известно, думает и говорит главным образом о себе. Видимо, у меня настоящие. Так что не у них я наткнулся на эту ссылку: http://churkan.livejournal.com/2398826.html Наверное, у фотографов.

Вот, собственно, текст поста: «У нас на глазах выросло пресловутое поколение "82+". Бездарные, дезориентированные и глупые юнцы выросли в бездарных, бесцветных и глупых же взрослых. "Успешных и состоявшихся", конечно же».

Внизу – четыреста комментариев. Поговорить есть о чем. «Пресловутое поколение» в один голос заявляет: мы не такие. Старшие товарищи злорадствуют: мало вас, гадов, приложили, надо усугубить.

Комментариев могло быть раз в десять больше. Обсуждать поколения — все равно что блондинок или рыжих. Тут же рыжие набегут с претензиями к брюнетам. А брюнеты с удовольствем расскажут о бездарности и тупости рыжих. Понятно же, что любое обобщение — обобщение. Как написал мне френд butsefal, мы все бездарны и дезориентированы по-разному. Я и раньше его уважал, а теперь зауважал еще больше.

В конце концов и The Beatles, и Бродский — люди одного поколения. Много между ними общего? И ему и им это поколение по колено. Тем не менее тенденция есть. Попробуем ее уловить.

Известно, что процент дураков в обществе неизменен. А также самодовольных циников, карьеристов, сытых обывателей и бездельников. Так же, как процент гениев и героев. Но бывают периоды, когда одни отходят в тень, а на сцену заступают другие. Все зависит от времени суток. Как у Стивенсона в истории про Хайда и Джекила. Темнеет, и джентльмен оборачивается чудовищем. Светает, — и чудовище джентльменом.

Почему выбрана имена эта точка отсчета — 82-й год — более или менее ясно. Когда прекратил свое существование Советский Союз, им всем было от десяти до пятнадцати. Присматривали за ними кое-как, слишком были заняты выживанием. Прекрасная возможность провести юность по своему усмотрению.

Ужасы и прелести девяностых прошли мимо этого поколения. Вошло во взрослую жизнь оно уже в нулевые. И если для их предшественников благополучие нулевых было честно завоеванным трофеем, то поколению 82+ оно досталось без борьбы, просто так. Как говорится, за красивые глазки. Отсюда и фантастическое самомнение, непоколебимая уверенность в собственной правоте. Плюс нежелание напрягаться. Человек вообще напрягаться не очень любит. И делает это только тогда, когда не остается другого выхода. В девяностых не оставалось.

Плюс уверенность, что иначе и быть не может. Ведь на их веку иначе и не было. Плюс сознание того, что «мы хорошие». Оно, собственно, и было главной идеологией нулевых. Идеологией менеджеров.

Я понимаю, что все это сильно смахивает на старческое брюзжание: дескать, мало страдали. И зависть. Им, и правда, доступно много из того, чего я и мои ровесники были лишены в свое время, а теперь уже поздно: в сорок лет нужно совсем другое.

Примерно такие же чувства испытывало, вероятно, военное поколение к поколению бэби-бума. А те, наверно, к восьмидесятникам. История повторяется. Но опыт все-таки очень разный.

Как говорил герой Довлатова в «Компромиссе», «Мое поколение дрянь! А твое — это уже нечто фантастическое!» Интересно, что говорит он эти слова эстонке. То есть, человеку не только другого поколения, но и другой нации.

Вы заметили, как изменилось понятие «ностальгия»? Раньше оно означало тоску по родине, а нынче тоску по прошлому. Прошлое и стало теперь родиной. Фактически это одно и то же. Это я вот к чему. Мне нравятся ребята, которым в 2012 году исполнится тридцать лет. Вежливые такие, раскованные. Мы ходим по одним тротуарам, ездим в метро, иногда встречаемся в магазинах. У нас одно настоящее и, может быть, даже будущее.

Но родина у нас разная.

       
Print version Распечатать