Девятнадцатого марта - президентские выборы в Белоруссии. "Демократический" Запад объявил Лукашенко медиавойну1. Кого выберут граждане "маленького СССР" - "батьку" Лукашенко или одного из безработных интеллигентов (Милинкевича или Козулина)? Вопрос риторический. Ответ ясен. Естественно, большинство белорусов проголосуют за Лукашенко и только за него. И не потому, что безграмотные и не имеют выхода в интернет, не потому, что запуганы. Дело тут совсем в другом.

Выступая на Третьем Всебелорусском народном собрании, Лукашенко призвал делегатов не реагировать "на этих людей"2. И это не цитата из речи "последнего диктатора Восточной Европы", эта риторическая фигура основана на трюизме. Ведь в действительности Лукашенко никого ни к чему не призывал, он просто озвучил то, что думают (и как чувствуют) такие же простые работяги, как и он. Средний представитель Республики Беларусь действительно "на этих людей" не реагирует, не воспринимает их. Потому что по-другому, на другой частоте существует. Иначе осваивает жизненное пространство.

Я не собираюсь мифологизировать белорусскую нацию, просто после крушения советской империи обстоятельства сложились так, что у руководства страной (плохо это или хорошо) оказался бывший председатель колхоза Александр Лукашенко, человек от сохи. Хозяйственник. Кулак. Глава семьи и корпорации, батька. Как сказали бы носители американского офисного жаргона, топ-менеджер3. Именно топ-менеджер, а не "совок", либерал, диктатор etc. Все эти определения просто-напросто неприложимы к Лукашенко уже в силу того, что расплывчаты и идеологичны, я бы даже сказал, метафизичны. От Батьки же метафизикой и не пахнет. Скорее в поле автопредикации слова "Лукашенко" попадет слово "картошка", чем "метафизика". Это не хорошо и не плохо. Скорее даже хорошо.

Уверен, что у Лукашенко руки в мозолях. Такой тип существования в мире философы называют симпрактикой, когда то, что я делаю, является первичным и главным каналом передачи информации, а речь (которая есть результат теоретического акта) - дополнительным и второстепенным. Когда я живу, не успевая вернуться к себе (т.е. отрефлексировать собственную деятельность)4. "Акулы пера" и "отморозки" (как называет Лукашенко своих оппонентов), т.е. офисный планктон по преимуществу, гнобят Батьку за то, что не умеет говорить (хотя говорит-то он как раз sui generis хорошо, непосредственно, сочно). Но попробуйте взять интервью у мужика, который делает лапти. Он ведь в принципе к этому не готов. А готов он делать эти самые лапти, т.е. заниматься чем-то реальным - делом. Он, конечно, что-то вам скажет, но вы его ни за что не дешифруете. Да и лапти без него плести не научитесь. Так и Лукашенко.

Он не диктатор. Диктаторы любят писать книжки. Я же на двести процентов уверен, что граждане Белоруссии никогда не смогут увидеть на прилавках книжных магазинов книгу, написанную Батькой (с названием типа "Как я строил будущее Белоруссии"). Лукашенко не говорит об управлении государством, он им управляет.

"Оранжевой революции" в Белоруссии не будет потому, что это не революция, не дело (и не деланье), не работа, не изменение5, но риторика, софизм. "Оранжевая революция" - сектор индустрии развлечений, а в постсоветской Белоруссии сфера услуг развита крайне слабо. Тем более, о каких каникулах может идти речь, если перед страной стоит цель через пять лет догнать (и перегнать) Запад по уровню жизни?

Средний представитель белорусской нации проголосует за Лукашенко6. Белорус видел, что произошло с бывшими союзными республиками. Белорус не испорчен импортным либерально-демократическим дискурсом. Белорус ощущает, что его страна в осаде с 1991 года. Белорус понял, что можно выжить, не принимая чужие правила игры. "Открытое общество" Карла Поппера для мужика-хозяйственника словно голая степь, словно не закрытая на ночь квартира. Белоруссия, маленький СССР, для белоруса - крепость. Поэтому белорус строит надежный "железный занавес".

Белоруссия - единственная устоявшая после чудовищной катастрофы на ногах республика. Трудно переоценить весь ужас такого балансирования на краю, когда все вокруг рушится, а я стою. После Хайдеггера мы знаем, что в такой ситуации можно радикально вернуться к себе. И начать заботиться о собственном выживании. "Мы - советские люди - встали на защиту (во время Второй мировой войны) главного права человека - жить", - сказал Лукашенко, выступая на Третьем Всебелорусском народном собрании. Охваченная же ужасом забота есть понимание. Японцы называют это "услышать флейту земли". Т.е. вернуться к Месту, т.е. к проекту. Деррида, комментируя Хайдеггера, делает одно очень существенное замечание: Место - это всегда там, а не здесь. "...Место есть близость не данная, но обещанная"7. Место - это Земля Обетованная, Абсолютная Родина. Для белорусов это - та страна, в которой будут жить их дети (Лукашенко проводит политику повышения рождаемости). Та страна, о которой без капли лицемерия можно сказать: "Белорусь - я на тебя молюсь".

Примечания:

1 На Беларусь сегодня вещают Free Europe (финансируемая американским конгрессом радиостанция, основанная еще во времена "холодной войны"), германская Deutsche Welle, Polonia (международный филиал польского государственного радио), Radio Racja (созданное специально для вещания на Беларусь польское "Радио Разум) и радиостанция, финансируемая Европейской комиссией.

2 Президент имел в виду оппозиционных деятелей, пытавшихся организовать акции протеста во время проведения форума.

3 Не о таком ли типе профессионального управленца мечтал Макс Вебер?

4 Примерно в таком ключе Эмманюэль Левинас интерпретировал (позаимствованную Гуссерлем у Брентано) идею интенциональности как первичного нередуцируемого и нерепрессивного (т.е. не теоретического, не тематического, но этического) отношения к Другому. Сартр по этому поводу говорил, что интенциональность - это способность сознания быть вне себя.

5 Я уже писал про "оранжевые революции" в статье "Революция как уик-энд".

6 Соцопросы сулят Лукашенко победу в первом туре с 75 процентами голосов избирателей.

7 Жак Деррида. "Различие и Эсхатология". Эссе о творчестве Эмманюэля Левинаса.