От редакции. Светлана Лурье – публицист, политолог, социолог. Доктор культурологии, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН (Санкт-Петербург), автор многочисленных работ по исторической и современной этнологии («спонтанные модели межэтнических отношений»), по новейшей американской и польской политической истории.

РЖ: Уважаемая Светлана Владимировна, в какой степени глобальные проекты Польши, в частности касающиеся сферы международной политики, созвучны другим государствам Восточной Европы – Чехии, Словакии, Румынии, странам Прибалтики и т.д.?

Светлана Лурье: Чехия, Словакия, Хорватия, Румыния, Болгария, Эстония и Латвия всегда были подпротекторатными территориями и не имели особых амбиций. Если они их и поднабрались, то лишь в самое последнее время – от Польши, Швеции и Литвы.

Три последних страны были империями, и этот имперский опыт никуда не делся, он поныне определяет внешнюю политику этих стран. Очень скоро мы поймем это на примере председательствующей в этом полугодии в ЕС Швеции, одного из главных инициаторов «Восточного партнерства», когда мы окажемся свидетелями превращения в зону влияния Восточной Европы шести стран из числа бывших республик СНГ. Я говорю именно зоны влияния Восточной Европы, потому что Западной Европе эти страны неинтересны и они, за исключением Германии, которую грубо к тому вынуждают, вряд ли готовы что-то ради них делать.

Тут есть необходимость прояснения: Западная Европа яростно отрицает понятие «зона влияния», поскольку конкретно ее зона на данный момент насыщена восточноевропейскими странами. «Новая Европа», сознавая, что сама является зоной влияния, хочет утвердиться на своих старых землях и сделать их зависимыми от себя. Швеция как бывшая империя и не обладающая особым влиянием на Старом континенте вступает в игру с теми из младоевропейцев, которые имеют имперский опыт.

Швеция и Польша абсолютно открыто намерены под новым видом восстанавливать каждая свою империю. В будущем это их обоюдное намерение чревато конфликтами между этими странами, но на данном этапе они выступают как союзники.

Однако Польша обладает и еще и неповторимым по своему качеству опытом, имеющим пересечение с Россией и Литвой: в ее состав входят земли Восточной Пруссии, оккупированные во время Второй мировой войны. Тема наличия этих земель постоянно обсуждается на различных форумах в Калининграде и Польше.

Россиян волновала дальнейшая судьба собственного анклава до тех пор, как он начал снова превращаться в российскую военно-морскую базу. Как только разговоры о передаче территории немцам стихли, эмоциональности в интонациях русских поубавилось.

Не то у поляков. В отличие от русских, поляки не разрушают прежние немецкие строения, а строят свои рядом. Им осваивать новую территорию до сих пор некомфортно.

Если прочитать ряд романов современной польской писательницы Иоанны Хмелевской и выделить из них те произведения, где действие происходит уже во вроде бы ополяченной Восточной Пруссии, то создается впечатление, что эти земли – пространство-ловушка. Там неожиданно пропадают люди, обнаруживаются клады, до которых невозможно добраться, а прибывшие на отдых поляки из западных стран попадают в самые неожиданные приключения. Возможно, если бы при каком-либо развитии обстоятельств поляки имели кусок бывшей русской земли, они тоже не могли бы там просто жить, а ощущали бы себя в ловушке. В одном из романов Хмелевской ловушка расположена на самой советско-польской границе.

Избавиться от пространств-ловушек означает для современных поляков – приобрести новую мощь, обретя новую миссию, новую роль, которая заставила бы европейцев считаться с поляками. А это возможно, став главой пусть и неформальной новой империи.

Все бывшие советские страны хотят особых отношений с Америкой, но они не пойдут слишком далеко за Польшей и Швецией, поскольку считают, что живут на своей земле, а не отобранной когда-либо у них или не отобранной ими, они живут на земле, а не в пространстве-ловушке. Ловушке, подстроенной когда-то ими или когда-то для них, будь то Полтава или Восточная Пруссия. Разница между Польшей и остальной Новой Европой – в страсти к реваншизму, которая у Чехии, Словакии, Хорватии, Румынии, Болгарии, Эстонии, и Латвии лежит на поверхностном уровне. Однако, в отличие от Польши и Щвеции, у этих стран нет подсознательной жажды переустроить пространство, как то, которое они занимают сегодня, так и то, на которое они претендуют в будущем.

Записал Борис Межуев