Путь наблюдателя

От редакции.Сегодня движение наблюдателей — это настоящая политическая сила. Не исключено, что в институциональном поле она даст более далеко идущие последствия, чем даже сами митинги. В наблюдатели пошли тысячи «пробужденных», ранее в политике не замеченных, и себя с ней никак не ассоциировавших. Независимая исследовательская инициатива (НИИ митингов) занимается включенным социологическим изучением новой жизненной фазы российского общества. Александр Бикбов и его молодые коллеги вместе берут интервью с митингующими, общаются с наблюдателями, публикуют материалы, где ведущий голос принадлежит участникам событий. Автор этого материала — полноправный участник начавшегося общественного движения, молодой наблюдатель, присоединившийся к НИИ митингов на одном из московских шествий. Его рассказ особенно интересен, предлагая внимательное и рефлексивное «инсайдерское» свидетельство о том, что побуждает становиться наблюдателем, что представляют собой тренинги, что рассчитывают изменить люди, требующие честных выборов.

* * *

Шаг 0. Выборы в Государственную Думу.

Мой путь в наблюдатели на Президентских выборах начался четвёртого декабря, в день голосования. Утром я сходил проголосовать. Зайдя в кабинку для голосования, я внимательно разглядел бюллетень. За ЕР нельзя, за ЛДПР страшно, За СР – смешно, за «Яблоко» голосовать не стал, так как у меня была установка не голосовать за партии, которые не проходят в парламент по итогам предварительных опросов. Пришлось набраться мужества и поставить галочку напротив КПРФ – из всех зол выбрать меньшее. По выходу из участка почувствовал себя очень не комфортно, меня преследовало ощущение, что выбор я сделал не по совести, а по глупости. Однако, ничего особенно страшного я в своём выборе не находил, так как уже за несколько недель до выборов я убеждал всех своих знакомых, что нельзя допустить того, чтобы ЕР получило более половины мест в парламенте.

Я очень переживал по этому поводу, относясь к проблеме выборов, как к чему-то очень личному. Я несколько часов сидел с калькулятором, объясняя матери, что для того, чтобы набрать половину мест в парламенте не нужно набирать половину голосов, а хватит и чуть меньше, насколько – будет известно только после подсчёта голосов. И вот наступило время девятичасовых новостей. Я включил телевизор, и уже не смог выключить до самого вечера. По данным опроса ФОМа на выходе из избирательных участков у ЕР было 46,0%. Я снова взял калькулятор и пересчитал данные опроса в соотношение мест в парламенте. Получилось, что у ЕР 48,4%. В этот момент меня настигло воодушевление, и радость за народ. Однако затем события начали разворачиваться совсем в другую сторону. После фразы Пера Толстого о том, что эти данные могут существенно отличаться от итоговых результатов, и что социологическую погрешность данного исследования пока невозможно подсчитать, я заподозрил неладное.

Потом, через несколько сюжетов, выступил сам руководитель ФОМа Ослон Александр Анатольевич. Его речь окончательно развеяла все имеющиеся у меня сомнения в результате выборов. Говорил он следующее: «Цифры экзит-пола обычно занижают, после подсчёта всех бюллетеней эта цифра бывает несколько выше, это мы знаем, поскольку мы делаем работу только на тех участках, к которым имеют доступ наши интервьюеры, и мы сейчас...». Интересно, подумал тогда я, что это за цифра, одна единственная, которая оказывается впоследствии выше? Я помню, как наклонил голову, закрыл рукой лицо и грустно рассмеялся.

Шаг 1. Болотная площадь 10 декабря.

Решиться пойти на митинг мне было трудно. В памяти постоянно всплывали картины с митингов стратегии 31, которые проходили на Триумфальной площади и агрессивно разгонялись властями. Неизвестно было, как поведут себя правоохранительные органы, и перспектива провести ночь в КПЗ была вовсе не радостной. Также приходила информация о количестве участников митинга, и быть затоптанным толпой, в панике бегущей от полиции, тоже не хотелось. С другой стороны уже пятого я почувствовал степень фальсификаций, хотя и пытался объективно смотреть на факты, особо не доверяя воплям по «Эху Москвы». Из моих сокурсников никто не голосовал за ЕР, мало того, по их признаниям, из их близких таковых тоже было не густо. Поэтому вывод напрашивался сам по себе. Сами обсуждения событий минувшего воскресенья среди студентов моего потока были очень бурными и массовыми, не помню когда ещё студенты, собравшись в таком количестве, о чем-то так увлечённо спорили. Ещё был небольшой страх «а вдруг теракт?», но по приближению к дате митинга я о нём практически позабыл.

Окончательно решение пойти на митинг, было принято, когда меня согласились сопроводить два сокурсника. Ребята высокие и крепкие физически, поэтому в этом смысле я чувствовал себя в относительной безопасности. Я поставил для них некоторые условия, которые попросил соблюдать в целях нашей безопасности. Главным из них было то, что мы не должны выкрикивать громких, провокационных лозунгов, а лучше вообще помалкивать. Вести себя тихо, аккуратно и вежливо.

Дома очень встревожено относились к предстоящему событию, поэтому я обещал быть осторожным и не залезать в гущу событий. На практике это оказалось невозможным. Мы шли от станции метро Арбатская. На левой для нас стороне болотного моста стоял плотный полицейский кордон, ограничивающий тротуар от проезжей части плотным потоком, нам навстречу шли люди. Это было вполне нормально, так как мы опоздали к началу митинга примерно на час. Подходя к Болотной, стоя на другой стороне дороги, трудно было оценить масштаб действия. Перейдя дорогу и войдя в сквер, мы начали пробиваться сквозь плотную толпу людей. Люди удивленно смотрели друг на друга, негромко разговаривали между собой, поднимали головы, в надежде разглядеть сцену, и внимательно прислушивались к словам, доносившимся оттуда, которые на этом расстоянии уже нельзя было толком разобрать.

Тут нас настиг лозунг. Внезапно стало очень шумно. Молчавшие или тихо разговаривающие между собой люди хором подхватили очередное «Россия без Путина», повторяя снова и снова. Лозунг исходил от сцены и с большим запозданием достигал окраин толпы. Поэтому в момент, когда вокруг меня лозунг стихал, было слышно, как он распространяется дальше и как бы кружит по митингующим. Я пока ещё убеждал сокурсников не орать, но уже через пять минут понял, что это бесполезно, и сам присоединился к этому действию.

Тревожное ожидание, которое несколько дней преследовало меня перед митингом, сменилось невероятным интересом, и порой даже азартом. Азарт был заметен и во взглядах окружающих. Интересными для меня были люди вокруг, среди них было много молодых, свежих и умных лиц. Когда я понял, что нас не собираются «бить дубинками по голове», наступило чувство облегчения, покидал же я Болотную с чувством воодушевления и радости. На вряд ли у меня были требования, с которыми я пришел на митинг. Какие могут быть требования у студента, живущего за счёт родителей? Но уходил я оттуда, понимая, что увидел огромное количество людей, которым могу доверять. Про которых я могу сказать, что это и есть то самое «мы», к которому я могу себя отнести, с этим и было связано чувство воодушевления.

Последнее запомнившееся выступление со сцены – речь Сергея Пархоменко. В тот момент, когда он сказал, что мы соберемся ещё, общий возглас ликования прокатился по митингующим. В душе я понял, что тоже приду, и закричал вместе со всеми, невнятное, но громкое и раскатистое «Ура!».

Шаг 3.Волшебный эфир Чурова.

Я предостерегал своих сокурсников, перед походом на Болотную десятого декабря, что сколько бы раз не произносили то, что это митинг за честные выборы, необходимо понимать, что это, прежде всего, протест против Путина. Хоть я и предупреждал об этом сокурсников, сам никак не мог упорядочить звенья этой цепочки и понять, почему одно следует из другого. Я даже иногда приводил в разговорах свою семью в пример того, как у нас государство заботится об инвалидах и пенсионерах. И правда, после сноса нашей старой пятиэтажки по программе переселения мы переехали в новый дом, построенный в том же микрорайоне. И нам: Бабушке пенсионерке, её дочери – инвалиду второй группы и внуку – студенту, то есть мне, не нужно откладывать деньги заранее, например чтобы купить бытовую технику. Когда первичное воодушевления после Болотной немного стихло, я застрял в этом непонимании, с одной стороны мне не на что было жаловаться, с другой стороны, на проспекте Сахарова собралось около 100 тысяч людей, к которым я испытывал как минимум уважение. А по сути выражал им крайнюю поддержку. Да, не тем, кто выступал со сцены, а именно площади – народу. Я пытался слушать речи выступающих, но они, кроме, может быть, речи Парфенова, который говорил про плачевное состояние отечественного телевидения и о том, каким он хотел бы его видеть, меня не смогли заинтересовать. Гораздо интереснее было разглядывать фотографии с людьми, пришедшими выразить свой протест с плакатами, растяжками и шариками.

Я не попал на проспект Сахарова в силу обстоятельств, связанных с учебой. В тот день я успел лишь выйти на Комсомольской и несколько минут наблюдать, как полицейские патрулируют зону вокруг метро. Они настойчиво и не очень вежливо призывали людей с плакатами и флагами не скапливаться, а расходиться. Несмотря на то, что я не смог присутствовать на этом митинге, мой интерес к этой теме никуда не исчез, я начал спрашивать друзей и знакомых были ли они там, и пытался выяснить, что их туда привело. Результаты моих трудов меня не обрадовали, ни одной четко сформулированной позиции, которая меня бы устроила как ответ, я не услышал. В большинстве своем люди говорили, что пошли за компанию, или пытались построить свою версию того, почему внезапно возникла такая активность.

Примерно в это же время, не найдя объяснения, которое бы меня устроило, я начал интересоваться тем, как именно фальсифицировались выборы, и кто распустил столько шуму по этому поводу. Тут, сразу после новогодних каникул, состоялся «волшебный эфир» Владимира Чурова на «Эхе Москвы». Я несколько раз переслушивал его по интернету, о том, как журналисты выбирают только фиолетовые конфетки и говорят, что только они подлинные, и про то, что он лично не украл не одного голоса. Я хорошо усвоил одну вещь: что ни на одном участке не признали выборы недействительными, и что во многих случаях наблюдателям просто отказывали в судах. В эти дни у меня появилось понимание, что дальше нельзя оставаться безучастным, нужно предпринимать какие-то действия.

Одновременно с этим шел сбор подписей в поддержку кандидатов на пост Президента. Оставить свою подпись – первый элементарный шаг, который можно было сделать. Стать наблюдателем – второй. Однако, в первое время, это вовсе не казалось мне простой задачей. Наблюдатели от "Яблока" показались мне самыми активными, и я решил обратиться в «Яблоко». Я съездил в региональное отделение партии на Пятницкой и записал свои координаты в неопрятную тетрадь, заодно оставив подпись в поддержку Явлинского. Мне сообщили, что со мной свяжутся в ближайшее время. Это ближайшее время так и не наступило. Через несколько дней ЦИК объявил о том, что в подписных листах Явлинского было недопустимое количество брака, и его снимают с президентской гонки. На этот раз я не воспринял это как личную трагедию, а скорее как нечто само собой разумеющееся, прекрасно вписывающееся в картину мира, которая создалась у меня за последние два месяца. Более печальной новостью стало то, что теперь я не смогу стать наблюдателем от «Яблока», и придётся искать другие пути.

Шаг 4. Шествие по Якиманке.

Очередной акцией за честные выборы стало Шествие по Якиманке. На шествие я шел уже без опаски, даже пригласил свою знакомую, с которой за нехваткой времени только на шествии и успевали встретиться. Настрой на шествии был решительно другим, нежели на первом митинге на Болотной площади. С самого начала ощущался эмоциональный подъем, когда вагон метро постепенно наполнялся людьми с белыми ленточками.

На самом шествии мы заняли место в общегражданской колонне, поражало количество плакатов, флагов, шариков, растяжек и транспарантов. Особенно запомнились зелёный танк, надетый на голову одного из членов «Международной лиги защиты полосатых тритонов», и большой зеленый дракон, курсирующий вдоль шествия.

К тому времени я находился все еще в некоторой растерянности по поводу того, как же стать наблюдателем? К коммунистам, а тем более к Прохорову, которые говорили о наборе наблюдателей, я идти боялся, так как не имел никакого представления о них. Я думал, что каким-то образом смогу связаться с «Лигой избирателей», выросшей из организаторов первых митингов, организацией, которой я мог доверять. Кроме того, на шествии распространялось большое количество листовок и брошюр, среди которых я взял и визитку организации «Гражданин наблюдатель».

Во время шествия было достаточно весело, и если люди и жаловались на что-нибудь, так это на мороз. Все происходящее напоминало большой праздник. Перемещаясь по ходу шествия, можно было наблюдать совершенно разные, необычные, остроумные, иногда просто смешные плакаты. В толпе было шумно, люди подхватывали лозунги, которые «кружили», наподобие лозунгов с Болотной. Одним из развлечений, распространившихся среди митингующих, стало приветствие людей, наблюдающих за шествием из стекол магазинов и ресторанов. Им кричали, махали руками и флагами, пытаясь пригласить на улицу. Те отвечали не очень активно и не так эмоционально, некоторые с изумлением снимали нас на видеокамеры.

Ключевым моментом, который породил особо сильный всплеск ликования, стал поворот на улицу Большая Полянка, когда мы увидели, что в окнах многоэтажного здания, возвышающегося над улицей, стоят люди с белыми лентами, белыми полотенцами и белыми флагами, и приветствуют нас. Рядом с ними стояли и фотографы.

Некоторое время над шествием парил вертолет, видеозаписи с которого, разумеется никто не видел. Невольно я начал за собой замечать, что у меня вызывает возмущение то освещение митингов, которое производится на федеральных каналах. И тот факт, что они якобы финансируются за счёт госдепа США, и то, что в отдельно взятых интервью, выдернутых из контекста, пытаются показать политическую разобщенность и собравшихся там людей, и самих организаторов. Возмущение это вызывало у меня по тому простому поводу, что подобного чувства единства, солидарности и принадлежности я не испытывал, может быть, никогда.

Шаг 5. НИИ митингов (Независимая исследовательская инициатива).

Поскольку я заведомо испытывал доверие к людям, пришедшим на шествие, мне было очень легко вступать с ними в контакт. Так, случайно встряв в разговор, я познакомился с Ксенией Виньковой, участницей Независимой исследовательской инициативы, мгновенно став её участником. После шествия я помогал им в сборе интервью у участников митинга на станции метро Библиотека им. Ленина. Нас было четверо, и трое были заняты работой. Таким образом из нас и троих респондентов образовалась плотная кучка. Она привлекла внимание полиции, к нам подошел полицейский и прямым текстом заявил, что у него есть приказ, по которому запрещается брать интервью у участников митинга. Началось словесное противостояние, в результате которого удалось убедить господина полицейского в том, что мы все-таки имеем право разговаривать здесь, а осуществление записи - наше личное дело, а наша группа совершенно не мешает проходу. Он удалился, однако я начал бояться, что сейчас придет начальство, и нас заберут отсюда. Я отстранился от опроса респондентов и стал кружить неподалеку, наблюдая за перемещением полицейских, удивляясь отваге участников инициативы, которые продолжали опрос.

Уже судя по тому, как они занимались сбором информации, я понял, что инициатива поможет мне найти ответы на вопросы, которые меня волнуют. После окончания опроса участники инициативы собрались в кафе на Пятницкой, которое было наполнено персонажами с шествия. Некоторые были с теми самыми плакатам, к ним иногда подходили люди, чтобы сфотографироваться. Мне казалось, что всё кафе было наполнено атмосферой митинга.

Шаг 6. «Гражданин наблюдатель».

Несколько дней спустя я уже зарегистрировался на нескольких сайтах, организующих подготовку наблюдателей. Первым ответ пришел из «Гражданина Наблюдателя». В нем говорилось, что я должен пройти первую предварительную встречу, она была организована в оборудованном просторном и светлом подвале правозащитной организации «Мемориал». Там нам рассказали о дальнейших действиях и об основной задаче, которую перед нами ставят. Задача заключается в том, чтобы получить после завершения подсчета голосов заверенную копию протокола. По закону у председателя комиссии нет права не выдавать её, однако самого наблюдателя с участка можно удалить запросто.

На этой встрече нам объяснили и некоторые ключевые моменты. От каждого кандидата на участке может быть один наблюдатель и один член избирательной комиссии с правом совещательного голоса (ПСГ), также могут присутствовать наблюдатели от СМИ. У последних меньше всего прав, их легче всего выгнать, зато к ним должны более лояльно относиться при фото- и видеосъемке. Преимущество ПСГ заключается в том, что его в принципе нельзя удалить с участка, и он по закону имеет доступ ко всем документам избирательной комиссии. Главным материальным оружием наблюдателя является видеокамера, но со съемкой всегда возникают большие проблемы, вплоть до того, что наблюдателей без пояснения причин выносят за шиворот из участка сомнительные люди, отказывающиеся представляться. Разумеется, нам всем посоветовали взять направления ПСГ, попросив сделать соответствующую отметку. Я, решив, что поскольку в первый раз иду наблюдателем, мне не стоит брать на себя бо’льшую ответственность, поэтому я указал, что хочу быть простым наблюдателем, политических пристрастий не имею и готов идти от любого кандидата.

Состав людей, собравшихся на этом собрании, был разнообразным. Как метко заметил в своём рассказе один из наблюдателей, люди на собрании как будто просто ехали в одном вагоне Метро в час-пик, а теперь в полном составе собрались здесь. Мне показалось, что это в некоторой степени продолжение митинга, однако на этот раз праздничной атмосферы не было, люди были собраны, внимательны, некоторые немного взволнованы. После короткого инструктажа люди завалили молодую уставшую девушку, которая вела собрание, расспросами. Она призналась, что по пять-шесть часов в день разбирает письма с вопросами от будущих наблюдателей, и попросила ей вообще не звонить и не писать писем по мелочам.

Следующий этап подготовки меня как наблюдателя заключался в том, что я должен был посетить четырехчасовую лекцию. Как оказалось впоследствии, четыре часа для такой лекции очень мало. Она состоялась в одной из аудиторий Международного института в Москве. Лектор, по его собственным словам, отличался от нас тем, что впервые был наблюдателем на предшествующих выборах и столкнулся почти со всеми возможными видами фальсификаций, начиная от элементарных вбросов и заканчивая хитрыми манипуляциями с открепительными удостоверениями, переписыванием списков избирателей и выездным голосованием. Он был одним из тех, кто проводил видеосъемку. Он запечатлел момент, когда его в прямом смысле вынесли с избирательного участка.

Я уяснил из этой лекции, что наблюдение - достаточно динамичный процесс, и скучать, молча наблюдая, как семейные избиратели опускают бюллетени в урну, не придется. Если с самого начала понятно, что вас собираются «жухать», как выразился наш лектор, то все время работы избирательной комиссии, вплоть до получения копии протокола или до удаления с участка, мы будем проводить в постоянном противостоянии с избирательной комиссией. Главное психологическое оружие в этой борьбе это вежливость, настойчивость и, желательно, уверенность в законности своих действий. Также немаловажную роль в процессе наблюдения должна сыграть команда, вместе с которой вы будете наблюдать. Поддержка и взаимовыручка - основные факторы, которые могут препятствовать удалению наблюдателя, а также наличие свидетелей, что может помочь при рассмотрении жалобы об удалении в ТИКе или в суде. С другой стороны, наличие свидетелей тоже не является сильным аргументов в пользу наблюдателя, насколько бы он ни был прав, так как избирательная комиссия на каждого свидетеля в пользу наблюдателя найдет троих в опровержение.

Нас также предупредили о том, что, также как и мы сейчас, в другом штабе готовятся наблюдатели-провокаторы от Единой России. Лектор опять же поделился опытом, что бабушка от ЕР постоянно пыталась отвлечь их, то предлагая посмотреть новогодние календарики на входе, то предлагая выпить вместе с ней чаю, то шампанского в честь того, что у неё родилась внучка, о чем её только что уведомили по SMS. Помню, как в этом месте, сменив тон рассказа с весёлого на серьезный, лектор предупредил нас, чтобы мы не пили из чужих чашек и термосов, так как бывали прецеденты, что в напитки подсыпали снотворное или слабительное. Эту часть лекции можно было бы озаглавить как «методы борьбы с наблюдателями».

После всего того, что я услышал, всякие сомнения об источнике фальсификаций исчезли. Лектор предупредил, что он настроил нас на «ад», на самый худший случай, и что он желает, чтобы нам попались более благополучные участки. В ходе лекций были показаны видеоматериалы о том, как происходят словесные схватки между комиссией и наблюдателями. Также нам дали целостное представление о том, в чем будет заключаться наша работа от открытия избирательного участка, вплоть до завершения подсчета голосов. Предупредили, что с первого раза всю эту информацию запомнить невозможно, и нам необходимо самоподготавливаться и самоорганизовываться.

Во время короткого перерыва я успел взять несколько интервью у будущих наблюдателей для НИИ митингов, одна женщина очень четко выразила позицию, которую я теперь использую и сам, когда меня просят объяснить, почему я пошел в наблюдатели.

- Вы принимали участие в митингах? – спрашивал я.

-Да, принимала, да.. да, принимала, три раза, даже больше, – отвечала женщина.

–Что вы ожидали от этих митингов?

– А... в какой-то момент, я поняла, что то право, которое дано единственный раз на выборах в государственную думу и, предполагаю, что на выборах в президенты, это право... власть в лице избирательных комиссий забирает у меня это право. То есть право на честную отдачу моего голоса за какого-то кандидата.

Все время, вплоть до самых выборов, штаб «Гражданина наблюдателя» заваливал почту полезными ссылками на краткие руководства для наблюдателей, полезные видео и презентации. Хорошая подготовка к наблюдению занимает немало времени.

Шаг 7. Мандаты от Прохорова.

Метод, который использует «Гражданин наблюдатель» (ГН) при распределении наблюдателей на участок хорош тем, что он ставит не менее трех наблюдателей на каждый участок, пытаясь закрыть сначала самые проблемные, где результаты сильно отличались от среднестатистических по городу. Меня определили на УИК № 809. Я не стал ждать, пока мне выдаст направление штаб и, узнав о том, что Прохоров выдаёт мандаты, решил поехать к нему. Приёмная Прохорова находится в задании центрального Телеграфа на Тверской. Там к подготовке наблюдателей относились менее основательно, чем в ГН, тренинг продолжался всего около двух часов. Зато у Прохорова основательно подходили к регистрации наблюдателей. Я к этому времени уже хорошо ориентировался в этом вопросе, поэтому, когда выдалась возможность взять направление ПСГ, я, не колеблясь, его взял. Мне пришлось заполнить заявление на имя Прохорова о том, что я желаю быть членом избирательной комиссии № 809, с правом совещательного голоса. К заявлению прикреплялась копия паспорта, заявление должно было быть заполнено без ошибок, и в нем указывалось много контактной информации: телефон, электронная почта, адрес по прописке, место работы (учебы).

Сама атмосфера в приемной была очень доброжелательная к будущим наблюдателям. Штаб Прохорова договорился с ГН, поэтому никаких проблем с получением мандатов на участки ни у меня, ни у моих знакомых не возникло.

За две недели до выборов ко мне подошел сокурсник и заявил, что тоже хочет быть наблюдателем. Я пообещал ему посодействовать в этом и взять четвертым в команду на мой участок. Дело было сделано за несколько дней. В первый же день мы взяли ему направление наблюдателя от Прохорова. Атмосфера в штабе была более нервная, по сравнению с предыдущим посещением, видимо сказался увеличивающийся приток наблюдателей, которых необходимо было как-то регистрировать. Начальница меня узнала, и получилось взять ему направление без прохождения обязательного тренинга. Я ему посоветовал вместо этого тренинга пройти лекцию в ГН. Я написал своему бригадиру о пополнении, и его быстро включили в проект и подключили к рассылке.

Ровно за неделю до выборов состоялась встреча наблюдателей по району Южное Медведково. На ней присутствовало около тридцати человек. Мы познакомились со своими командами по участку и со «своими» людьми в ТИКе. Каждый получил редакционное удостоверение от газеты партии «Яблоко», в качестве запасного варианта, если по основному направлению наблюдателя удалят. Прошла оперативная информация, что только от проекта «Гражданин наблюдатель» в Москве покрыта треть избирательных участков. С учетом других проектов, занимающихся наблюдением, количество задействованных волонтеров получается впечатляющим. В этой связи могла возникнуть путаница на избирательных участках, когда от одного кандидата может быть несколько человек с одинаковыми должностями, поскольку единого реестра ни у кого не было.

Шаг 8. Игра в фальсификацию.

Последним, и одним из самых интересных этапов подготовки наблюдателей, стала ролевая игра в выборы. Около 100 человек собрали в большом светлом спортивном зале, рядом со стадионом «Локомотив». Нас разделили на две команды. Первые – честные наблюдатели, вторые - злостные фальсификаторы – члены избирательной комиссии.

У каждого участника был свой паспорт с именем и пропиской. Команду фальсификаторов распределили по пяти символическим избирательным участкам, на каждом из которых были свой председатель и секретарь. В символических бюллетенях было всего два кандидата: Белов и Чернов. Все участники игры должны были честно отдать свой единственный голос Белову, даже те, кто был в команде фальсификаторов. Все голоса за Чернова должны были быть получены путём фальсификаций. Таким образом, после подсчёта голосов, мы бы узнали, насколько успешными были действия наблюдателей в противоборстве фальсификаторам. Ещё было несколько символических милиционеров. По председателям быстро прошла информация, что они скорее всего будут на стороне УИКов.

Я попал в команду фальсификаторов. У нас было несколько минут для того, чтобы понять, каким образом мы собираемся фальсифицировать. К нам подошел председатель соседней комиссии и заявил, что в определенный момент он придет, чтобы устроить крупный вброс, и что в этот момент необходимо будет отвлечь всех наблюдателей. Через несколько минут к нам подослали наблюдателей и члена УИК с правом решающего голоса, стоящего на стороне «добра». Это была очень активная женщина с пачкой законов на руках. Она сразу же изъявила желание ознакомиться со списками избирателей. Надо отметить, что если все документы были символическим, то списки избирателей и итоговые протоколы были настоящими, которые будут на предстоящих выборах. Хоть она и вглядывалась внимательно, она не обнаружила, что в столбце с адресами после сокращения от слова «дом» мы поставили вместо точек аккуратные запятые напротив тех людей, которые по нашим данным никогда не участвуют в выборах.

Организаторы объявили, что начинается голосование, и пора открывать участки. Сразу же потянулся народ, с каждым человеком необходимо было выполнить стандартную процедуру, но этому сразу же начали мешать назойливые наблюдатели. Я взял на себя роль беседовать с представителями милиции и наблюдателями, всячески отвлекая их внимание. Один молодой человек достал мобильный телефон, я сразу же начал наезжать на него, чтобы он прекратил съемку. После пяти минут бурной словесной перепалки, чувствуя, что проигрываю, я заострил внимание на справочнике «Голоса», который он держал в руках. Посчитав это наглядной агитацией, я вынес вопрос об удалении наблюдателя на голосование комиссии. Решение комиссии было мгновенным и единогласным. Через пять минут об этом был составлен акт, и сотрудник милиции «вывел» наблюдателя с участка. Еще двух наблюдателей и честного члена комиссии удалось удалить с участка за препятствие работе комиссии. Решение во всех случаях было мгновенным и единогласным.

Тем временем на остальных участках начинался настоящий ад. Люди бегали, орали друг на друга, наблюдатели начинали драки с теми участниками комиссии, кто пытался устроить вброс. В этом смысле наш участок был ещё спокойный. Никому не пожелаешь принимать участие в таких выборах, благо это была всего лишь игра.

По итогам игры кандидату Чернову была обеспечена победа в первом туре. Важные моменты, которые я вынес из игры: члены УИК, настроенные на фальсификации, заведомо относятся к наблюдателям враждебно. Некоторых наблюдателей не удалось удалить с участков потому, что они не давали поводов к этому. В основном это были те, кто вел себя сдержанно и не поддавался на провокации. Те же, кто постоянно мешал работе УИК и раздражал ее членов постоянными поправками, возгласами и требованиями, сами давали повод к своему удалению. Сдержанные смогли присутствовать при подсчете голосов. Подсчет голосов и заполнение протокола - одни из ключевых элементов фальсификаций. Затем, если на участке все прошло гладко, желательно сопроводить протокол в ТИК и пронаблюдать за введением данных в систему ГАС «Выборы», получить свидетельство о том, что протокол был принят, и уже после этого просить председателя сделать с него копию.

На этом моя подготовка как наблюдателя закончилась. Теперь необходимо подготовить свою команду по участку. Немаловажный момент - распределение ролей на участке. От этого зависит, насколько эффективно мы сможем следить за соблюдением закона и не поддаваться на провокации со стороны членов УИК, других наблюдателей и засланных избирателей.

       
Print version Распечатать