Президентство провала

Когда вышел указ, люди прочли в нем следующие слова: «Все соберутся для участия в выборах, составят наказы, записав их в тетради, и вручат своим представителям»; Францию словно ударило электрическим током….

…………………

«Кто собирает народ, тот толкает его на бунт», — говорил кардинал де Ретц.

Александр Дюма, «Волонтер девяносто второго года»

Видит бог, я далек от мысли, чтобы про Путина всегда говорить, что пчелы у него неправильные и что мед у него неправильный. Его статья, посвященная проблемам демократии и государства, мне, скорее, понравилась. Тем более, что в нее невесть какими путями попала и моя идея по поводу возрождения института судебных репортеров. «Необходимо возрождение "судебной" журналистики, что позволит шире и глубже обсуждать правовые проблемы общества, повышать уровень правосознания граждан». Во всяком случае, ни у кого (кроме себя и Путина) я об этом не читал – не в ключе развития свобод СМИ, а именно в ключе необходимого элемента судебной реформы и в параграфе «О развитии судебной системы», в подпункте «четыре».

Пишу об этом, естественно, разбухая от гордости. Однако следом испытываю и некоторое раздражение. Ну, хорошо, мы – я и Путин – понимаем, что нужен такой институт, который осветил бы прожектором гласности всю эту судебную штуку, вытащил бы судей в публичное пространство, и мы бы посмотрели на них, что они за люди, составили бы базу их решений по всей стране, и т.п., а дальше что? У меня денег на себя нет, не то, что на какой-то серьезный институт. Подразумевается, что мы должны просить деньги у олигархов, у криминала? Но что тогда получится? Как и когда эта мудрая идея доползет до реализации?

Или вот опять же сюжет у Путина про участковых. Что надо, мол, наладить с ними связь и поставить под контроль общественности. Правильно, начинать нужно снизу! В частности, Путин всё переживал, что «узнать о своем участковом полицейском в интернете граждане чаще всего вообще не могут». А надо вам заметить, что недавно некая нужда заставила меня пойти к своему участковому. Я даже могу назвать его фамилию – Егоров, потому что она написано на дверях, о чем узнать не составило проблемы без интернета. Однако проблема возникла совсем в другом. Пришел я к нему в один день – а его там нет. Пришел во второй – его там опять нет. Пришел в третий – его все равно там нет.

Спрашиваю у некоего старичка – ветерана правоохранительных органов (а рядом комнатка совета ветеранов, и старичок тут как бы за всех на атасе), а где участковый? Старичок отвечает вроде вежливо, но начиная сердиться. Типа «ходют тут всякие», отвлекают, а участковый работает! Где работает? На участке! Участковый, по его версии, работает по ночам, в засаде сидит, бандитов ловит, и поэтому не может он еще и днем вас обслуживать. А приемные часы, между прочим, днем.

«Хорошо, - спрашиваю я, - а случится чего, как участкового разыскать? Хотя бы позвонить ему по сотовому можно?» «Нет, - отвечает вредоносный старичок, - денег нам на сотовый не выделяют, а он же не будет вам свой личный номер давать, следовательно, позвонить вы ему никак не можете. Записку оставьте, я ее когда-нибудь ему передам». Вот такие у нас отношения с участковыми – через дупло, как во времена Дубровского.

Так вот спрашивается, для того, чтобы участковый в свои приемные часы находился в месте приема, для этого разве ж нужна какая-то немыслимая реформа, двенадцать лет непрерывного госстроительства, какой-то сверхсложный План Путина, сам Путин, его Стратегия 2020 и общественные советы сбоку? Нет, только регламент и честное его выполнение! Выполнение государством УЖЕ ВЗЯТЫХ НА СЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ, оплаченных бюджетом, закрепленных в законах.

Чего бы Путину не проследить, как работает его вертикаль в реальности?

***

Умные люди уже обсчитали статью Путина на предмет употребляемых в ней слов. Выскочило слово «НУЖЕН». То есть это получилась у него статья об абстрактном долженствовании неких общественно полезных действий. «Хорошо бы, если бы…» И понятно, почему так получилось…

Дело в том, что статью для Путина писали эксперты, и они не могли обратиться к Большому начальнику со словами, что «он должен». Невежливо, да и Большой начальник по российской традиции никому ничего не должен. Помыслить, что Большой начальник вам чего-то должен – это или грех, или того хуже, «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства».

Большой начальник у нас даже не участвует в дебатах, потому что (внимание, объяснение!) он со всеми находится в «несопоставимых политических категориях». Никому и в голову не может прийти, что дебаты организуются не только для него, чтобы ему было удобно, а еще и для избирателей, чтобы те могли посмотреть на его спонтанные реакции – вдруг кусаться начнет. Однако, как я уже замечал, о вас в этом раскладе вообще речи нет.

Отношения со страной у Большого начальника лапидарные. Страна спрашивает Большого начальника: будем мы делать так и так-то? Большой начальник отвечает: знаете, я долго думал, перелопатил тысячелетнюю историю, воззвал к духам русских философов и решил, нет, мы так делать не будем. И все – вопрос закрыт. Страна на коленях ползет к выходу. Именно поэтому эксперты написали за Путина путинский текст в безличной форме: должны. Имея в виду, что, вообще-то, должна власть, но в надежде, что Большой начальник это как-то распространит и на себя. Выдали экспертизу в форме челобитной. Вернее, челобитную хитро спрятали в экспертизе.

Далее, однако, текст попадает к адресату, и адресату он нравится. Большой начальник исправляет пару запятых, ставит свою подпись, не очень разобравшись, от кого челобитная и к кому. Все окончательно запутывается оттого, что при этом не поменялась интонация. Теперь получается, что мы ему должны, а он требует. Или кто-то ему должен, а он ждет.

Двенадцать лет ждал, а это, что ему нужно, что он ждал, все никак не принесут. Но теперь-то в следующие четыре года он обязательно настоит на том, чтобы принесли.

***

Замечено, что политические реформы в последнее время посыпались как из рога изобилия.

То их не было, а то они вдруг пошли – и про гласность, и про демократизацию, и про ускорение в экономике. И хотя слово «перестройка» у нас под запретом, вышла именно что стопроцентная перестройка. Но вот что хотелось бы спросить – и риторически, и у экспертного сообщества. А если бы ни несчастная необходимость выборов, которая по милости Медведева стала более редкой, чем раньше, стал бы Путин задумываться о «Программе Путина?» Конечно же, нет! Зачем это ему нужно? Ведь еще полгода назад он и его правящая партия просто лоснились от удовольствия, как у них все хорошо складывается.

Зададим и второй вопрос: а если бы не было чудовищного падения популярности тандема и декабрьских выступлений «рассерженных горожан», попали бы в эту программу новеллы о демократических преобразованиях? И опять мы ответим: нет! Потому что никакой здравый смысл не может объяснить, почему нужно было два с половиной года спать, особенно после статьи «Россия, вперед!», потом напоследок в пожарном порядке вываливать целый пакет, а Путину превращаться в публициста.

И получается, что все эти реформы… вынужденные, а политические итоги тандема - провальные. Рассчитывали на одно, а получилось другое. Отсюда вывод: будучи вынужденными – эти реформы страшно запоздали, а это уже необратимо. Ведь если вы опоздали на самолет, и ваш билет пропал, то поздно прыгать на одной ноге и предлагать построить новый аэропорт. Самолет улетел, другого не будет. Теперь на эту власть будут давить, а она будет отбиваться – таким мыслится расклад на будущее.

Еще больший провал заключается в следующем. За все время своего президентства-премьерства Путин не обеспечил транзит политической системы от авторитарной модели к институциональной. «Много думая», он такой и задачи перед собой не ставил, замыкая управления на себя и свою фамилию. Так ему нравилось, так казалось удачным, так нравилось его окружению, и эта данность восхвалялась сервильным экспертным сообществом.

В результате же, когда любовь народа прошла, не осталось ни одного института, который был бы способен подхватить знамя власти из его слабеющих рук. Мы оказались как будто на руинах. До сих пор утешали себя исторической памятью и непрерывной тысячелетней историей, а вдруг выяснилось, что и здесь конь не валялся, и там, как будто мы только что пришли в этот мир. И судебная система – только начать и строить. И коррупция – вот засучим рукава и поднажмем. И политических партий нет – надо срочно приглашать. И снова возрождать выборные традиции, отмененные нами же. Откуда-то снова выскочило и вообще дореволюционное слово «земство». Такое впечатление, что проблемы, которые сто лет толпились у дверей, разом протиснулись в залу, а третий срок президентства Путина, еще не начавшись, становится президентством национальной катастрофы.

       
Print version Распечатать