Поучительная утопия национального единства

От редакции. Патриотизм - понятие неоднозначное, и сказать однозначно, что это такое, вдруг нельзя. Еще труднее дело обстоит с формами патриотизма, особенно с искусством. Чтобы выяснить, какую роль в российской кинополитике играет государство, РЖ обратился с вопросами к известному отечественному философу Валерию Подороге.

* * *

Русский журнал:Уважаемый Валерий Александрович, как вы оцениваете роль государства в современной российской кинополитике? Смогло ли государство внятно сформулировать свои требования к идее патриотизма, адекватной нынешней государственности?

Валерий Подорога: Есть гражданский патриотизм, я бы назвал его естественным патриотизмом, он существует для каждого человека (годы детства, родители и близкие, обстоятельства жизни, привычки – словом, вся его «малая родина»). И существует государственный патриотизм, необходимость в котором возрастает в зависимости от того, насколько это государство (аппарат управления, власть – как его производные) нуждается в легитимации. Другими словами, государственный патриотизм так же естествен, как гражданский, но ценности у них совершенно разные и в мирное время редко совпадают. Национальная идея – как термин и «понятие» – часть имперской государственной идеологии, для России это идеологически XIX век. Именно поэтому современные монокультурные и национальные государства неспособны выработать национальную идею (Украина, Молдавия или Румыния, Грузия и т.п.). Они слишком малы, они – не «империи». Государственный патриотизм часто вырождается в патриотизм чиновников, ведь именно они – судьи на соревнованиях по патриотизму и «любви к родине». Конечно, государственные институты стараются влиять на искусство. Госзаказ на патриотизм будет существовать всегда. Нужны блокбастеры по национальной истории и культуре, от этого никуда не денешься. Но если весь российский кинематограф будет «сплошь патриотическим», то везде будет один «Михалков». Вопрос лишь в том, какие принудительные меры воздействия на народные массы захочет избрать имперски ориентированная власть, чтобы доказать свою современность.

РЖ:Как вы оцениваете серию патриотического кино, начиная с фильмов Никиты Михалкова и заканчивая «Тарасом Бульбой»? Не кажется ли вам, что в них присутствует определенная «архаизация» темы патриотизма образца XIX века (противостояние другим цивилизациям, Западу и т.д.)?

В.П.: Дело не столько в самой архаизации, сколько в странном способе переложения литературы XIX века на современный язык. Режиссер Бортко хорошо чувствует госзаказ. Он сделал из Гоголя, частного человека и комика, потом человека «больного верой», живущего своей внутренней драмой жизни, политического писателя. А заодно дал панораму имперской истории. Тут нет никакой правды, но нет никакой лжи. Это все просто мимо реальной истории, это МИФ. Но в этом нет ничего плохого, повторяю, такие национальные мегамифы, как «Тарас Бульба» или «Сибирский цирюльник», нужны российскому обществу. Утопия национального единства должна быть поучительна, наглядна и живуча. Национальная идея – империя – патриотизм – ни одно без другого и все разом.

РЖ:Будет ли верным утверждение, что «новому патриотическому кино» удалось успешно начать конкурировать с Голливудом или же, наоборот, подобный «глянцевый патриотизм» снял остроту и правдивость национального мироощущения, лишил его протестного пафоса, присущего этой теме в 1990-е годы?

В.П.: Американский патриотизм имеет свою историю. Естественно, это другая история, не похожая на историю патриотизма российского. И это вовсе не «глянцевый» патриотизм, а вполне реальный. Если какое-либо государство претендует на роль мировой империи (как Америка весь XX век), то, естественно, потребность в государственном патриотизме возрастает. Тем более если это государство ведет войны, участвует в различных операциях «спасения» по всему миру. У нас тоже сложилась в конце 1990-х своя традиция фильмов о войне, но я не назвал бы их патриотическими (война, когда она сейчас, рядом с нами, не так однозначна, как война, ушедшая глубоко в историю). Это были фильмы «правды», их трудно смотреть. Современный патриот и должен быть «глянцевым», т.е. быть обращенным к государственному политическому мифу; он верен отечественной Истории. Думаю, что подлинный «постсоветский» патриотизм начался именно с «Михалкова», в 2000 годах, не ранее. А точнее, когда появились деньги, много денег. Надо заметить, что патриотическое воспитание населения требует значительных инвестиций.

Беседовала Любовь Ульянова

       
Print version Распечатать