Политический смысл акции "Оккупируй Уолл-Стрит"

От редакции. С середины сентября 2011 года в США началась акция протеста под девизом "Оккупируй Уолл-стрит!". Тысячи молодых людей, в основном студенты, вышли на улицы с требованием покончить с засильем крупных корпораций, реформировать финансовые институты, не сумевшие справиться с кризисом, создать новые рабочие места, бороться с коррупцией. Акция уже выплеснулась за пределы Нью-Йорка. Марши недовольных политикой властей прошли в Лос-Анджелесе, Чикаго и Бостоне.

О политическим смысле этих событий рассуждают Майкл Хардт и Антонио Негри, крупнейшие левые интеллектуалы, авторы книг «Империя», «Множество: война и демократия в эпоху империи», «Всеобщее благосостояние».

* * *

Демонстрации под лозунгом «Оккупируй Уолл-Стрит» находят отклик у столь многих людей не только потому, что они позволяют заявить о себе чувству экономической несправедливости, но также, что гораздо важнее, потому, что они выражают политическое недовольство и политические чаяния населения. После того, как протесты перекинулись с Нижнего Манхэттена на другие города по всей стране, стало ясно, что негодование против корпоративной алчности и экономического неравенства беспокоит людей по-настоящему и очень сильно. Однако не менее важным является негодование по поводу недостатков – или провалов – политического представительства. Это уже не вопрос о неэффективности или коррумпированности того или иного политика или той или иной партии (хотя это тоже имеет место) — речь идет об общей неадекватности системы политического представительства. Поэтому нынешнее протестное движение может и даже должно перерасти в подлинный правомочный демократический процесс.

Политический облик протестов в рамках акции Оккупируй Уолл-Стрит становится очевиден, если вспомнить массовые выступления минующего года. Вырисовываются некие циклы протестных движений. Во многих случаях преемственность просто очевидна. Акция Оккупируй Уолл-Стрит была напрямую вдохновлена лагерями протеста в центре Испании, которые были развернуты 15 мая, являясь, в свою очередь, отголоском захвата площади Тахрир в Каире чуть ранее весной. К этой цепочке протестов следует добавить целую серию других событий: продолжительная забастовка у здания законодательного собрания в штате Висконсин, захват демонстрантами площади Синтагма в Афинах, палаточные забастовки в Израиле с требованием экономической справедливости. Контекст этих протестных выступлений различен, каждое из них, конечно же, не является копированием того, что было в других местах. Скорее эти движения воспроизводят некоторые общие элементы в различных ситуациях.

На площади Тахрир политический характер забастовки, а также тот факт, что у правящего режима не было никакой возможности подавить протесты, был бесспорен. Лозунг «Мубарак, уходи!» был достаточно емок, чтобы объять собой все остальные вопросы. Впоследствии, забастовщики на площади Пуэрта-дель-Сол в Мадриде и Пласа Каталунья в Барселоне сформулировали чуть более сложную критику политического представительства. Протест в Испании включал в себя широкий круг экономического и социального недовольства – долги, жилье и образование – однако народное «негодование», испанская пресса уловила его очень четко, было направлено именно против политической системы, неспособной решить эти проблемы. Протестующие отвергли подобие демократии, предлагаемое нынешней системой представительства, они выдвинули свой основной лозунг: «Реальную демократию сегодня!»

Акцию «Оккупируй Уолл-Стрит!» следует считать дальнейшим развитием или трансформацией этих политических требований. Четкое и ясное послание протестующих заключается в том, что банкиры и финансисты никоим образом не представляют их интересов: благосостояние Уолл-Стрит никак не увеличивает благосостояние страны (или мира). Однако гораздо более значимым провалом системы представительства следует считать то, что политики и политические партии, которые обязаны представлять интересы народа, на самом деле представляют интересы банков и кредиторов. Признание этого факта выводит нас на наивный, но основополагающий вопрос: разве не должна демократия быть властью народа над полисом, то есть над всей совокупностью общественной и экономической жизни? Вместо этого политика оказалась в услужении экономических и финансовых интересов.

Подчеркивая политический характер протестов Оккупируй Уолл-Стрит мы ни коим образом не хотим свести их к очередной склоке между республиканцами и демократами или к трудностям администрации президента Обамы. Однако, естественно, если это движение продолжит расти, оно обязательно вынудит Белый Дом и Конгресс принять какие-то меры; это движение может даже стать одним из центральных вопросов в ходе грядущих президентских выборов. Но под решениями о выделении банкирам миллиардных субсидий стоят подписи и Обамы, и Джорджа Буша-мл.; сбои системы представительства, выявленные этими протестами, в равной степени относятся к обеим партиям. В этом контексте призыв испанцев – «Реальную демократию сегодня!» – звучит и актуально, и многообещающе.

Если все эти протестные движения в разных странах мира – от Тель-Авива до Афин, Мэдисона, Мадрида, а теперь и Нью-Йорка – выражают неудовлетворение существующими структурами политического представительства, то что же они предлагают в качестве альтернативы? Что это за «реальная демократия», к которой они призывают?

Ключ к ответу на этот вопрос лежит в самой внутренней организации этих протестных движений, в особенности в том, как участники палаточных лагерей экспериментируют с новыми демократическими практиками. Все эти движения развивались в соответствии с тем, что мы называем «формой множества», для них характерны частые общие собрания и партиципаторная структура принятия решений. В этом контексте стоит обратить внимание на следующее обстоятельство: Оккупируй Уолл-Стрит и многие другие перечисленные демонстрации укоренены в протесты антиглобалистов, прокатившиеся от Сиэтла (1999) до Генуи (2001).

Нынешние протесты мощно поддерживаются такими социальными сетями, как Facebook и Twitter. Эти средства создания сетей, конечно же, сами по себе не создают движения, но они представляют собой удобные инструменты: в некотором смысле они соответствуют горизонтальной структуре взаимодействия и духу демократического экспериментирования самих движений. Twitter чрезвычайно полезен не только для призыва к действию, но также для проведения опросов среди большого количества людей по конкретному вопросу в режиме реального времени.

Таким образом, не следует ожидать, будто бы в этих палаточных лагерях появятся лидеры и политические представители. Ни из рядов протестующих на Уолл-Стрит, ни из рядов других протестующих не выйдет нового Мартина Лютера Кинга. К лучшему это или к худшему (мы уверены, что к лучшему), но новый цикл протестных движений будет развиваться через горизонтальные партиципаторные структуры без всякого представительства. Эти микро эксперименты демократической организации должны пройти еще очень долгий путь развития, прежде чем в их недрах возникнут действенные альтернативные социальные модели, однако эти модели уже дают о себе знать в чаяниях «реальной демократии».

Молодежь, выходящая на площадь и видящая, как плохо нынешняя политическая система справляется с обрушившимся на нас кризисом, зреет прямо на глаза и формулирует важнейшие вопросы: если демократия в той форме, которая нам известна, содрогается под ударами экономического кризиса, если она бессильна выразить волю и интересы множества, то, возможно, пришло самое время объявить эту форму демократии устаревшей?

Коль скоро могущество капитала и финансов подмяло под себя демократические институты, в том числе Конституцию США, то не настал ли час предложить и создать новые конституционные формы, которые вновь откроют дорогу проекту поиска коллективного счастья? Учитывая такого рода рассуждения и требования, которые уже звучали в средиземноморских и европейских палаточных лагерях протеста, протесты, начавшиеся на Уолл-Стрит и распространяющиеся повсюду в США, ясно обозначают необходимость нового правомочного демократического процесса.

       
Print version Распечатать