Кроме дураков, дорог и жилищно-коммунального хозяйства, в России есть и еще одна вековая беда, на которую принято снисходительно поглядывать сквозь пальцы, оправдываясь то хорошим менталитетом, то плохим гороскопом. Эта беда - чудовищное по своим масштабам и не очень воспринимаемое статистикой пьянство.

Расхожее представление о том, что "в провинции пьют", само собой подразумевающее, что где-то "не пьют", неверно именно потому, что пьют (до белой горячки, распада личности и смерти) везде: и в Москве процент буйных алкоголиков вряд ли меньше, чем в каком-нибудь потерянном поселке Вологодской области. Со времен памятной горбачевской борьбы за трезвость, закончившейся так же стремительно, как и начавшейся, прошло без малого двадцать лет, но никаких радикальных изменений в симптоматике отечественного "пития", которое, как известно, "веселие есть", не произошло. Многочисленные опыты перенесения западного опыта на русскую почву, не возымели никакого влияния, равно как и наши собственные попытки если не ограничить количество смертельных случаев, то хотя бы взять под контроль теневой рынок алкоголя. Здесь бы испытать законную гордость за "нашего человека", который, словно бы в такт песне Гребенщикова "?вышел элегантно сухим из воды, / И немедленно нашел, с кем здесь выпить", но причин для гордости все меньше.

Октябрь неожиданно оказался очень богат на тяжелые алкогольные отравления. Почти одновременно "полыхнуло" в Волгоградской, Свердловской, Кировской, Иркутской, Вологодской, Белгородской и Псковской областях, а также в Пермском крае. Впрочем, в Вологде "токсический гепатит", диагноз, с которым в больницы госпитализировали отравившихся, был зарегистрирован еще в августе. Но вологодская история, конечно, осталась почти незамеченной. Теперь же, когда масштабы отравлений стали по-настоящему катастрофическими, а мэр Пскова Михаил Хоронен даже объявил в городе чрезвычайную ситуацию, главы регионов наперебой бросились "исправлять ситуацию". Вместо того чтобы ее предупредить. Авральные действия поднятых на ноги правоохранительных органов оказались малоэффективными: по существу, дело ограничилось закрытием торговых точек и изъятием из продажи некачественной водки. В том, что новые партии той же самой водки (не исключено, что находчивые предприниматели придумают что-нибудь и позабористей) вскоре вновь обнаружатся на прилавках, сомнений, по всей видимости, нет ни у кого.

Вообще же ворох "принимаемых мер" при ближайшем рассмотрении выглядит очень странным. Так, например, в Вологде местные медики, дабы остановить волну отравлений, выступали с рассказами о вирусном гепатите по телевидению. Это притом, что потенциальные покупатели паленой водки за 17 рублей, очевидно, телевизор не смотрят вовсе, а если и смотрят, то в состоянии, по понятным причинам затрудняющем восприятие информации. Все в той же Вологде зачем-то запустили акцию с пронзительным названием "Здоровая печень": в ходе мероприятия прохожим на улице раздают листовки с описанием симптоматики злосчастного вирусного гепатита. Дойдут ли активисты акции до подвалов, чердаков и теплотрасс, где обитают потребители суррогата, сказать сложно, но очень сомнительно, что им там будут рады.

И действия правоохранительных органов, и работа местной власти - очень важный пример непонимания того, как организован социум. Но еще более странными на общем фоне выглядят инициативы некоторых представителей федеральных министерств и ведомств. Запрет грузинских вин, проводимый под эгидой "борьбы с суррогатом", как мы можем судить, не привел к упразднению рынка нелегального алкоголя. Причины этого неуспеха лежат на поверхности: отравления непонятно из чего изготовленной водкой, дешевым, якобы "кубанским", портвейном, различного рода растворителями и очистителями, техническим спиртом и целым спектром горюче-смазочных материалов никак не зависят от коварных грузинских виноделов. А между тем вполне очевидно, что для потенциальной "зоны риска" любое вино - напиток по определению "чужой", "элитный" и, что немаловажно, дорогой. Купить пузырек боярышника в аптеке или бутыль чего-то спиртосодержащего у бабушки-соседки - и дешево, и сердито, и действенно. Разумеется, отравиться можно и грузинским вином, и украинским алкоголем, который в самый разгар эпидемии вирусного гепатита зачем-то решил запретить главный санитарный врач Геннадий Онищенко, но вряд ли и в том, и в другом случае дело дойдет до эпидемии. Не менее странным выглядело и обсуждение поправок в принятый в июле закон "О госрегулировании оборота алкогольной и спиртосодержащей продукции", которое состоялось в недрах Минэкономразвития. С 1 октября, когда к неработающей системе ЕГАИС подключили еще и производителей и дистрибьюторов спиртосодержащей парфюмерии, призрак кризиса замаячил на парфюмерном рынке. На масштабах отравлений закон никак не отразился, потому что доля духов в рационе наших любителей "зеленого змия" на самом деле ничтожно мала, а все страхи по этому поводу берут свое начало из "времен Очаковских и покоренья Крыма" с их "Тройным" и "Березкой".

Рынок алкоголя (а в особенности водки, остающейся самым популярным напитком) действительно требует серьезного государственного регулирования, но сейчас - мало и этого. Прежде всего, прежде любых инициатив чиновников по запрещению чего бы то ни было, недурно бы вернуть в политическую повседневность простую как мычание практику "хождения в народ". Быть может, количество смертей от отравления суррогатным алкоголем это в одночасье не уменьшит, но кое-кого и впрямь отрезвит.