От редакции. Не каждый патриот любит Россию целиком. Многие предпочитают свой регион, город, деревню. Некоторые считают, что именно там живут истинно русские люди. В СССР существовал жанр патриотизма малой родины – «деревенская проза». Один из писателей-деревенщиков был еще и режиссером, и фильмы этого режиссера, Василия Шукшина, стали художественным эталоном такого отношения к Родине. Сегодня региональный патриотизм, с успехом презентующий в себя в политической философии и публицистике, в кино пока не находит адекватного отражения. Голливуд же скорее склонен смеяться над тупостью провинциальных шерифов, вставляющих палки в колеса спецагентам ФБР. А бывает и круче: шерифа, который держит город в повиновении, уничтожает заезжий бандит, предстающий как защитник прав угнетенных и обездоленных.

* * *

РЖ: Как Вы оцениваете серию патриотического кино, начиная с фильмов Никиты Михалкова и заканчивая "Тарасом Бульбой"? Присутствует ли в них определенная "архаизация" темы патриотизма образца XIX века (противостояние другим цивилизациям, Западу и т.д.)?

Н.К.: Не считаю эту серию ни истинно патриотической, ни опирающейся на лучшие традиции национальной культуры. В документальной картине Павла Костомарова «Мать» о простой русской женщине либо в камерной картине Андрея Хржановского «Полторы комнаты, или сентиментальное путешествие на родину» - о воображаемом возвращении поэта Иосифа Бродского в родной Петербург-Ленинград – больше искренней любви к России и к ее духу, чем в названных блокбастерах. «Архаизация», присущая последним, относится не к XIX веку в целом, а только к одной «традиции» Булгарина и Кукольника, которые официально почитались как «подлинные патриоты», в противовес Пушкиным, Чаадаевым, Герценам и иже с ними.

РЖ: Удалось ли "новому патриотическому кино" начать успешно конкурировать с Голливудом или же наоборот – подобный "глянцевый патриотизм" снял остроту и правдивость национального мироощущения, лишил его протестного пафоса, присущего этой теме в 90-е годы?

Н.К.: «Конкурируя» с Голливудом, «новое патриотическое кино» так и не смогло победить его в битвах за широту показа (в своей стране и за рубежом) и за прокатные доходы, не говоря уж об эстетическом уровне зрелища и о внимании зрителя. Собственно, в этой «конкуренции», а, по сути, в подражательной ориентации на не лучшие голливудские образцы видна вся фальшь позиции «глянцевых патриотов». Что же касается «остроты и правдивости национального мироощущения», то есть патриотизма настоящего, устремленного к улучшению Родины, а не к лести или бахвальству, то они характерны вовсе не для «протестного пафоса» 90-х годов. Настоящую конкуренцию «Голливуду» составляют утопические проекты Эйзенштейна и Барнета, социально-психологические картины Чухрая и Хуциева, метафизические прозрения Тарковского и нравственные диагнозы Шукшина.

РЖ: Не вытесняет ли окончательно этот новый патриотический кинематограф как жанр фильмы с интеллектуальным содержанием?

Н.К.: Дело не в самом жанре, а в его усиленном продвижении на кино- и телеэкраны – в ущерб другим жанрам и фильмам с интеллектуальным содержанием, которые получают время в эфире массовых каналов только по ночам. Раньше или позже государственная необходимость в нормальном гражданском обществе, состоящем из конструктивно мыслящих, социально ответственных и совестливых зрителей, приведет к прекращению этой экспансии фальши и глянца.

РЖ: Не кажется ли Вам, что столь резкий раскол Союза кинематографистов РФ произошел в немалой степени из-за отношения к "патриотическому заказу"?

Н.К.: Нет, не кажется. Раскол в СК спровоцирован теми Тартюфами, для кого «патриотический заказ» - ханжеский лозунг, а по сути – бюджетные средства на постановки и официальные посты. Мольерам заказ не нужен. Истинная причина кризиса, увы, глубже: кинематографисты новой России тоже пока не нашли ни объединяющей их идеи, ни действенной, юридически состоятельной, защищающей их авторские и гражданские права, формы общественной организации. Надеюсь на молодых.

Беседовала Любовь Ульянова