Состоявшиеся в воскресенье югоосетинские референдум и выборы президента, на первый взгляд, не принесли никаких неожиданностей. Население самой РЮО и ее граждане в Северной Осетии практически единогласно высказались за независимость и за продление полномочий своего лидера г-на Кокойты. Однако если приглядеться к этому событию повнимательнее, то можно заметить много интересного.

Вообще-то, все началось еще летом. В июне Совет старейшин РЮО выступил с инициативой о переносе президентских выборов. Цель заключалась в том, чтобы дать Кокойты возможность оставаться у власти неопределенно долгое время. Сам Кокойты от такой идеи отказался, настояв на проведении выборов в конституционный срок.

Этот летний эпизод заставляет задуматься о том, что в тот момент в югоосетинском обществе возникли некоторые опасения относительно стабильности курса, которым следует республика: независимость от Грузии с прицелом на вхождение в РФ. Основания для этого были: часть местной элиты откололась, и в Грузию переехали бывшие высокопоставленные деятели из администрации президента Чибирова (которого Кокойты сменил на посту руководителя РЮО) - братья Каркусовы (один из которых был министром внутренних дел, а затем секретарем Совета безопасности РЮО) и братья Санакоевы (один из которых является ветераном войны против Грузии, имеет чин генерала югоосетинской армии, был министром обороны и премьер-министром РЮО).

Каркусовы и Санакоевы были с распростертыми объятиями приняты в Тбилиси и развернули довольно активную деятельность по пропаганде воссоединения Южной Осетии с Грузией.

О том, что спровоцированный ими раскол не был случайностью, можно судить не только по уровню самих "ренегатов", но и по тому, как он отразился на принципах комплектования высших эшелонов власти в республике. Так, президент Кокойты назначил российских граждан на посты премьера, министра обороны, руководителя службы безопасности.

Основой для раскола, скорее всего, были решительные действия Тбилиси. Наверняка уже в июне было известно, что Саакашвили готовит операцию в Кодорском ущелье и намерен посадить там "абхазское правительство в изгнании". В принципе такой же алгоритм вполне просматривался и в отношении к Южной Осетии.

Создание подобных "параллельных правительств" - неплохая основа для запуска механизмов реинтеграции сепаратистских территорий на основе "углубленного торга" с частью местных элит. Что бы там ни говорили о Цхинвале, перспективы возвращения в состав Грузии на максимально выгодных условиях (а такие условия очень даже возможно выторговать у Саакашвили, теряющего поддержку большинства региональных сил) потенциально интересны для многих в РЮО. Ведь теоретически в Тбилиси можно получить "блокирующий пакет" - если РЮО возвращается в Грузию, именно от осетин будет зависеть дальнейшее стабильное существование гордой закавказской республики. Видимо, на этот крючок и клюнули Каркусовы и Санакоевы.

Любопытно, что на этом фоне в грузинской печати появились материалы, в которых говорилось о негласных консультациях Тбилиси с Москвой по поводу поиска нового взаимоприемлемого кандидата на пост югоосетинского президента. Это вряд ли была "деза", поскольку курс Кокойты на вхождение РЮО в состав РФ не мог и (надо надеяться) не может устраивать Кремль: ведь объединение Северной и Южной Осетии грозит новой дестабилизацией на Северном Кавказе.

В этих условиях, видя, что его положение может пошатнуться, Кокойты отказывается от неконституционного продления своих полномочий, что вполне логично, ибо снимает с него подозрения в "диктаторских замашках". Но затем оказывается, что ему позарез нужно решить сложную задачу: продемонстрировать безальтернативность своего курса на независимость РЮО, не акцентируя внимания на вхождении в состав РФ, но в то же время сделать это вхождение практически неизбежным.

И он решает эту задачу с помощью референдума о независимости. Решение о его проведении принимается 11 сентября, за несколько дней до аналогичного референдума в Приднестровье, итоги которого предрешены, что создает прекрасный политико-психологический фон. Но Кокойты изменяет формулировку вопроса. Жителям ПМР были предложены две альтернативы: "Поддерживаете ли Вы курс на независимость ПМР и последующее свободное присоединение Приднестровья к РФ?"; "Считаете ли Вы возможным отказ от независимости ПМР с последующим вхождением в состав Молдовы?". А вот в РЮО вопрос звучал по-иному: "Согласны ли вы, чтобы Республика Южная Осетия сохранила свой нынешний статус независимого государства и была признана международным сообществом?"

Разница, как видно, существенная: жителей Южной Осетии не спрашивают относительно дальнейшего присоединения ни к Грузии, ни к России. Тем самым проблема раскола обходится стороной - понятно, что независимость сегодня является абсолютной ценностью для всего югоосетинского общества. (Интересно заметить, что подготовка к референдуму велась параллельно с кампанией по обвинению Грузии и грузинского народа(!) в последовательном геноциде осетин на протяжении чуть ли не веков - этим Кокойты полностью заглушил голоса тех, кто мог говорить о перспективах возвращения республики в состав Грузии.) А кроме того, совместив президентские выборы с референдумом, Кокойты еще раз прочно ассоциировал себя и свою политику с идеалами независимости РЮО.

Но ведь эта политика Кокойты демонстративно нацелена на присоединение к России, что противоречит букве референдума, но не его духу. Ибо этот "дух", которым наполнил референдум президент, заключается в том, чтобы на основе независимости РЮО сделала свободный выбор и вошла бы в состав РФ.

Что в этих условиях делать России? Думается, главное - не попасть под действие этого самого "духа" и не идти дальше признания "буквы", то есть независимости РЮО (и то в самом крайнем случае). Лучше всего - принять результаты референдума "к сведению", сблизив позиции Москвы и Тбилиси.

Дело в том, что в южной, населенной преимущественно грузинами, части РЮО уже упоминавшиеся Санакоевы и Каркусовы провели так называемые "альтернативные выборы и референдум". Понятно, что они опирались на поддержку официальных властей Грузии, которые, однако, заявили, что не признают результатов ни одного, ни другого "действа". Россия, пойдя по такому пути, создаст возможности для диалога с Тбилиси.

А такой диалог - без участия Цхинвала - необходим. Россия не должна ставить свою политику в Закавказье в зависимость от желаний и амбиций г-на Кокойты. И те акценты, которые президент Путин расставил в этом вопросе (нет проблем между Россией и Грузией, есть проблемы между Тбилиси и Цхинвалом), должны быть сохранены и усилены. Если Южная Осетия действительно считает себя независимым государством, она должна сама решать вопросы взаимоотношений с Грузией. Более того, после референдума было бы целесообразно подумать и об изменении формата переговоров по Южной Осетии: почему бы не вывести за их рамки Северную Осетию? Она уж точно не независимая республика, но ее участие создает ложное (надо надеяться) впечатление о возможности территориального и государственного единства Южной и Северной Осетии.

Означает ли это, что России следует "бросить" (или, как теперь принято говорить, "кинуть") Осетию, как, судя по обильно публиковавшимся материалам по "геноциду", она это делала и в 19-м, и в 20-м веках, пытаясь угодить грузинам? Отнюдь нет. Но России нужна дружественная, предсказуемая Грузия. А такой ее можно сделать только с помощью (не при использовании, а именно с помощью) осетин, живущих и работающих в Грузии, имеющих значительный вес в ее политике, экономике, обществе.

Если же Южная Осетия "ни за какие коврижки" не захочет войти в состав Грузии, - что ж, пусть остается независимой.