Хорошо про снос палаток и прочих "точек торговли"высказался галерист Марат Гельман на портале "Единой России": "Снос палаток – это первый шаг, а второй шаг должен быть осмысленным". То есть ясно, что первый шаг должен быть бессмысленным, а вот второй - нет. Читайте, что называется, философа Федора Гиренка: бессмыслица первого шага - вот то, что рождает смысл второго.

Понятны, по крайней мере, основные векторы нового политическо-ландшафтного дизайна в Москве. "Пешеходная часть" - это просто то, что мешает автопотоку. Которому не должны мешать какие-то палатки и ларьки. Машины - это на самом деле просто средство мобильной приватизации городского пространства, два кубометра, которые ты подвижно присваиваешь в своей приватности - поэтому многие ездят в машинах не потому, что так удобно, а потому что так ты едешь приватно, сам, ни с кем не пересекаясь и даже, по большому счету, никого не видя. А пешеходная часть - это, конечно, неприватная зона. Тут могут задеть. Вопрос в том, что мешает мобильной приватизации. Пока родилась версия, что это ларьки. То есть зона тоже приватная, но иная и иным образом.

Вообще выражение "палатки" довольно смешно, поскольку оно оформляет ситуацию в терминах временного поселения, неких заезжих купцов, оккупировавших своими товарами подступы к метро. То есть это такие скрытые цыгане (а может и явные). Русский отечественный табор. Между тем, "палатки" на самом деле были не менее, если не более, стабильным элементом ландшафта, чем Гордума, не говоря уже о собственно потоке автотранспорта наследственных москвичей. Минимально неприватизированная зона оформляется как зона уже "захваченная" "торгашами", спекулянтами и т.п. наперсточниками, не совсем благонадежного происхождения. То есть логика первого шага и второго выглядит так: чтобы провести мобильную приватизацию машинами, надо представить минимально общее в качестве уже приватизированного, но незаконными, тайными, архаичными и чужеродными силами. Хорошо бы найти в ларьках настоящих цыган. Тогда можно будет с полным основанием провести ревизию отношений хозяйствующих субъектов.

Еще более смешно то, что, по сути, палатки и ларьки перестали семантически отличаться от киосков, смещенных опять же к ларькам, то есть ромо-кавказским таборам. Тогда как "киоск" - это совсем другое. Киоск - это след длинного культурного движения от персидского (kusk) и турецкого (kosk) закрытого киоска-шатра до итальянского (chiosko) и собственно французского "киоск", ставшего совсем не просто павильоном и беседкой. Выражения "музыкальный киоск" и "киоск с газетами" являются кальками с французских реалий, восходящих минимум к 18 веку - kiosque а musique и kiosque de journaux. Киоск в такой форме стал местом отдыха в публичном месте (парк, площадь и т.п.), служащем для музыкантов и распространения литературы. Это тот пункт, где можно выключиться из города как циркуляции и одновременно обменяться информацией, послушать музыку и т.п. Наши киоски, как прямые потомки западной публичной культуры, - реликты советского, которые собирают весьма устойчивую аудиторию. Иные киоски, я думаю, важнее чем многие сайты, по крайней мере для пенсионеров. Практически у любого киоска как у действующего памятника социалистической эпохи можно увидеть кучку адептов пенсионного возраста, не только что-то покупающих, но и живо обсуждающих. Уберите киоски с ларьками - и вопрос будет даже не в том, куда двинутся все эти люди, работавшие в них, а куда и на кого побегут рассерженные пенсионеры. Пока вопрос с киосками как таковыми не решен, однако их субституты - газетные развалы как мобильные и открытые киоски - уже убрали. А вот если уберут знаменитый киоск с оппозиционной и свободомыслящей прессой возле Пушкинской (где продают "Новые миры", "Октябри" и пр.) - это же будет просто шаг к революции.

Впрочем, интересно другое. Куда денутся бабки? Те самые, что торговали около метро сигаретами и прочим. Мне кажется, что бабки сейчас наоборот получат явное конкурентное преимущество. Ведь закрыть бабку нельзя. Она просто перейдет на другое место. И никто ей не помешает, ибо, по предложенной логике реформ городского пространства, машинам она не мешает, поскольку не стоит, - вернее мешает, но активно, а не пассивно, как палатка. Например, может наорать. Так что инвестируйте в бабки, они не обманут. Бабка, быстро перемещающаяся по городскому ландшафту, - вот будущее уличного бизнеса и точка сборки публичного пространства в Москве.

В итоге все это должно привести к возрождению классической фигуры "спекулянта в длинном пальто". Поскольку где спешащему в метро гражданину перехватить сигарет, пива или булок? Должны появится граждане в длиннополой одежде, которые будут эффектно распахивать ее эдаким явно эксгибиционистским жестом, который обнажает не наготу, а обилие дефицитных товаров, но уже не транзисторов, которые Шурик искал в "Иван Васильевиче", а сигарет, булочек и газет "Экспресс спортивный". В принципе, такого длиннополого спекулянта можно даже оформить как ПБОЮЛ.

Источник: Liberty.