Так получилось, что на днях я побывал в гостях у одного известного скульптора.

Живет он на Большой Грузинской - в самом деле, где еще жить грузину, который ваяет большие памятники? Тот район я знаю не очень хорошо, поэтому мы с подвозившим меня и спутницу бомбилой долго кружили вокруг Тишинской площади, пока где-то в стороне не показались огромные бронзовые клоуны наподобие тех, что стоят перед цирком на Цветном бульваре. Старинная усадьба. Ворота, звонок. Открывает охранник-грузин (там все грузины - охранники, секретари, подмастерья какие-то), ведет в дом через двор, уставленный десятками одинаковых бронзовых георгиев победоносцев, огромных медвежат, как в Александровском саду, и опять-таки клоунов. Проходим в дом, долго идем мимо чего-то большого и бронзового в ассортименте - наконец в одном из залов нас встречает хозяин. Белоснежная рубашка, красные подтяжки, в руках кисть. Рисует. Рисует что-то не менее ужасное, чем скульптуры. Ощущение - будто рад тому, что пришли гости, которые отвлекают от рисования. Предлагает сыграть в шахматы. Спрашивает: вы, мол, не читали в журнале статью про мои шахматы? Отличная статья! Задумывается на секунду: как же называется журнал? На помощь приходит секретарь, который приносит откуда-то прошлогодний номер "Спид-инфо" с портретом скульптора на обложке и иллюстрированным репортажем о том, как скульптор играет с журналисткой в шахматы на раздевание: среди бронзовых статуй: шахматная доска, рядом - хохочущий скульптор и полностью голая девушка. Это, объясняет он, я пошутил, что играю на раздевание, а она начала раздеваться. Рассказывает - а сам довольный безумно, на кота сытого похож. Висят фотографии монументальных работ за границей. Вижу Гоголя с надписью по-итальянски на постаменте. Спрашиваю - Рим? Да, говорит, Рим. А вот это Бальзак для Парижа - и достает огромную фотографию чего-то квадратного, что при рассмотрении оказывается нагромождением книг, среди которых прячется незаметный Бальзак. Как-то сама собой начинается экскурсия по залам мастерской. Вот Бродский наполовину в ватнике, наполовину в чем-то древнеримском. Вот Высоцкий с конями и церковью на заднем плане. Вот два мужика с неестественно вывернутыми руками (автор поясняет, что это Минин и Пожарский, которых поставят на Красной площади вместо обветшавших нынешних). Вот принцесса Диана в платье с рюшечками. Вот, как в магазине, несколько десятков больших троек - Сталин, Рузвельт и Черчилль, все разные: где-то Сталин в фуражке, где-то без, где-то у Черчилля ноги поджаты, где-то вытянуты. Вот композиция "Искусство против СПИДа" - обнаженные юноша и девушка, заключенные в двух концентрических кольцах, поражают копьем что-то чудовищное. И так далее.

И среди всего этого - хозяин, милый пожилой кавказец в красных подтяжках. Хохочет, рассказывает какие-то истории, настолько органично смотрится среди сотен бронзовых истуканов, что на секунду забываешь о том, что перед тобой самый одиозный скульптор современности, востребованный исключительно благодаря своим дружеским связям вначале с партийным хозяином Грузии Шеварднадзе, а потом с партийным другой партийностью хозяином Москвы Лужковым. Когда перед тобой одна его скульптура - ты смеешься. Когда сотни сразу, и среди них автор - поневоле проникаешься иррациональной симпатией к нему персонально и к тому, что он делает.

Лужков, конечно, не вечен. Рано или поздно адрес Тверская, 13 станет ассоциироваться с новым, уже назначенным градоначальником - если не бывшим сотрудником собчаковской мэрии Петербурга, то с выпускником юрфака ЛГУ точно. По Москве прокатится волна убийств и, может быть, поджогов, в городе будет неспокойно, и относительная стабильность наступит, может быть, через год после назначения нового мэра. А то и через два года. Что будет происходить в это время в усадьбе на Большой Грузинской? А ничего не будет. Скульптор - это не чиновник, его в отставку не отправишь, да и сажать наверняка не за что. Что он ворует? Землю под памятниками? Смешно. Он - художник, уважаемый человек. Ну и что с того, что все смеются. Был журнал "Столица" со своим знаменитым "Долой царя" по поводу созданного скульптором Петра Первого около фабрики "Красный Октябрь". Где теперь тот журнал? Нет его, а скульптор - вот он, и членские билеты десятков престижнейших мировых академий художеств - вот они, и профессорские мантии мировых университетов - их тоже никуда не денешь. Памятники сносить - ну, допустим, того же Петра убрать еще можно, а, скажем, открытого 9 мая у гостиницы "Космос" де Голля снесешь - международный скандал получится, памятник же сам Ширак открывал. Или Гоголь в Риме, или памятник жертвам холокоста в Израиле - понятно же, что они навечно, а не до окончания лужковской эпохи.

Оппозиция - любая оппозиция, от НБП до "Яблока" - борется в меру своих сил и умений против власти. Но власть чиновников - она гораздо слабее власти этого скульптора или власти Кобзона, власти Никиты Михалкова, Аллы Пугачевой, Валерия Гергиева. Они, а не полумифический народ, при любом раскладе определяют судьбу страны. Немного повторюсь, уже писал об этом, но стоит сказать еще раз: даже если вдруг случится революция, на судьбу главных сегодня деятелей искусства это никак не повлияет. Во-первых, никто не знает, куда их девать, во-вторых - никто не способен предложить альтернативы. Скульптор отвинтит Петру на Москве-реке голову, привинтит новую - он сообразит, чью именно, он умеет.

В годы позднего совка в окололитературных кругах была популярна байка про знаменитого советского писателя Леонида Леонова. В войну он был в эвакуации в Чистополе, однажды зимой какой-то спекулянт прикатил на площадь бочку с медом - и голодные больные люди выстроились в очередь к этой бочке, отдавая за каплю меда последнюю копейку. И мимо ехал Леонов. Он остановился, сунул спекулянту пачку денег и забрал себе всю бочку, оставив умирающий от болезней и голода Чистополь без меда. Поэт Евтушенко об этом даже стихи написал, они заканчивались строчкой "они всегда договорятся". И не соврал ведь - действительно договорятся. Скульптор этот - он и с Шеварднадзе договаривался, и с Гришиным, и с Ельциным, и с Горбачевым, и с Лужковым, и с Путиным. С кем угодно договорится.

Вот что с ним делать, а?