О Юлии Анатольевиче Халфине

От редакции. Сегодня 13 мая исполняется 80 лет Юлию Анатольевичу Халфину, учителю литературы почти с полувековым стажем. Его учительский путь в Москве начался в девятой специальной школе. Среди ее выпускников-гуманитариев - Владимир Кантор, Нина Брагинская, Татьяна Венедиктова, Марк Фрейдкин. Он воспитал сотни учеников – математиков, поэтов, педагогов, филологов, художников, философов, людей странных и несуществующих профессий – известных и пропавших без вести, обладателей громких имен и скромных тружеников-анонимов. Он создал театр. Написал книги. Русский журнал поздравляет с юбилеем Юлия Анатольевича и предлагает «венок сонетов» в его честь.

* * *

Осенним утром 1988 года я был в отчаянии. Было очевидно, что я неправильно живу. Все надо мной смеются, едет крыша, девушки не любят, дела не делаются, вещи куда-то деваются. Где портфель с паспортом, деньгами, телефонной книжкой, интимными рукописями и огромным пакетом карточек, составленных студентами по материалу фольклорных экспедиций за несколько лет? Я взял их переписывать для каталога по фольклору, на практике. Теперь придётся это восстанавливать годами, и мне, попросту говоря, кранты.

На следующий день я встретил на улице Юлия Анатольевича Халфина: «Что-то не так, и давно уже. Надо креститься?». Он сказал: «Поезжай в город недалеко от Гдова, называется Каменный Конец. Там живёт отец Василий, он и крестит тебя». Наутро я туда собрался, позвав с собой Андрея Васильцева и Мишу Гронаса. А портфель нашёлся.

Про Халфина я уже знал, что он прошёл разные духовные поиски. Увлекался иудаизмом, йогой, эзотерикой, потом пришёл к православию. И обратил свою пожилую мать. Он был тогда уже для меня определенным авторитетом. И к тому моменту я успел получить от Халфина один урок.

За пару лет до поступления в МГУ я посещал его литкружок рядом-с-домом. Во Дворце Культуры имени Горького. Там были разные полумонахини-полумонахи, амбициозные полупоэты и другие гении. И Юлий Анатольевич сразу сказал им… точнее, нам:

«Вы должны чувствовать себя Пушкиными. Вы являетесь частью мощной литературной традиции. Вы должны знать разные школы, понимать, к каким принадлежите, какие продолжаете. Читать классику мировой поэзии только в подлиннике. Иметь высшее гуманитарное образование, знать сложные приёмы стихосложения и секреты различных поэтов. На одном вдохновеньи никуда не уедешь, будет графомания. Если это вам не интересно, вам нечего здесь делать».

Вскоре я зачитал своё юношеское стихотворение. Написанное в армии. «Я по-прежнему отвлекаюсь на далёкие зовы друзей, // Я по-прежнему отрекаюсь от судьбы суровой своей. // Вновь бываю вчерашним робким // И застенчивым пареньком, // Что подолгу учил уроки, // И украдкой грешил стихом… // Это чувство сегодня слабость, // Но его я не в силах гнать. // Ты одна, пожалуй, могла бы // В этом чувстве меня понять. // И в дороге оберегая // Хрупкий дар любимого сна, // Я спешу к тебе, дорогая, // И плачу за это сполна».

И он сказал: “Поэт хороший, а стихи – плохие. Вам придётся их переделать, когда получите филологическое образование, которое дают только в МГУ, и прочитаете в подлиннике великих поэтов, как рекомендовала Анна Андреевна Ахматова, скорее поступайте в университет».

В ответ я начал сбивчиво объяснять, что хотел сказать своими стихами, но он перебил меня: «У поэта нет шанса объяснять читателям, что он хотел сказать своими стихами. Поэт же не может всё время быть рядышком с читателем. Стихи должны сами себя объяснять».

Есть вещи, которые никогда не забываешь, уроки на всю жизнь. Эти слова стали для меня творческой заповедью. Ещё он давал мне почитать журнал «Век XX и мир» с его статьей о Маяковском. Видно было, что Юлий Анатольевич переболел Маяковским, как и я, а потом ужаснулся каким-то опасным мотивам в творчестве поэта, и так же страстно стал отрицать его, как прежде воспевал. Мне было интересно всё, что Халфин думает о поэзии, и в том числе о Маяковском. И в литкружок тот я поступил тоже не случайно. Имя Халфина мне говорило о многом. Ведь я заканчивал Девятую Спецшколу. А кто из её выпускников не слышал о Халфине.

Моим учителем в школе он не был. Наоборот, когда я учился в школе, его имя было овеяно противоречивыми легендами. Он уже не работал в школе. Считалось, что его выгнали. Одни говорили, что директор завидовала его славе. Другие – что он сам виноват, был гуру, создал секту в виде театра, начинял головы псевдоисканиями, мистицизмом и религией, кружил головы девушкам, насадил культ своей личности. Противоречивость репутации – признак героя времени.

Меня в коридоре выловил старшеклассник Миша Капчиц: «Ты что, не слышал о Халфине?! Да это ведь наш учитель!!! Прочитай его книжку «Воспитание гармонией». Не слушай тех, кто его ругает. Он очень хороший. Ты должен знать о нём больше». Потом Миша стал врачом, женился на сестре моего хорошего друга, они живут в Америке, православные.

Все ученики Халфина отмечены каким-то отпечатком. Кто-то назвал бы их сектой или орденом. И это объединение имело свою форму – театр ШПТ.

Я никогда не был в театре ШПТ. Но знаю много «шэпетовцев». В Москве и Лос-Анджелесе, Питере и Хайфе они подходили ко мне после концерта передать привет своему Учителю, образ которого встречается в моей статье «Гой, ШэПэТэ и Каменный Конец», напечатанной в «РЖ» и в книжке «Шлягер Века».

Юлий Анатольевич! Простите, что куда-то подевал Ваш номер телефона и не удосужился вернуть Вам фотографию, которую использовал для публикации той статьи в РЖ. Спасибо Вам за нечаянные уроки, я их помню. Приходится здесь «якать», но ведь о личной связи с Вами скажут и другие голоса, я только case study. Пишу лишь о том, что знаю. Что-то мог перепутать. Пусть оно тогда вольётся в Миф.

       
Print version Распечатать