Необходимость научного анализа советской философии

От редакции. Телепроект "Отдел" Александра Архангельского вызвал широкую дискуссию о значении советской философии, в частности, философов-шестидесятников - Мераба Мамардашвили, Георгия Щедровицкого и других. Действительно, а каково место советской философии в сегодняшней культуре, чем она важна для нас и вообще важна ли? Алисса ДеБласио, профессор Диккинсон колледж (США), любезно согласилась ответить на вопросы "Русского журнала".

* * *

РЖ: Скажите, может ли советская философия 1960-х представлять какой-то интерес, кроме как историко-культурологический? То есть может ли советская философия быть интересна именно как философия, а не предмет культурологии?

Алисса ДеБласио: Давайте предположим, что мы говорим только о русскоязычном философском сообществе. Короткий ответ: несомненно. Более развернутый ответ будет звучать так: в ближайшее десятилетие – вряд ли. За последние несколько лет было опубликовано достаточное количество материалов, чтобы можно было с уверенностью сказать что, фактически, интеллектуальная жизнь в России в советский период была достаточно богатой и несмотря на то, что советские академические и политические институты ограничивали интеллектуальную свободу тем или иным образом, они не могли полностью подчинить себе независимую мысль. Например, если мы посмотрим на новую серию изданий "Философия России второй половины XX века", то одно количество затронутых в ней имен поражает и, я полагаю, данная серия сделала достаточно очевидным то, что интересные проблемы были подняты во всех сферах философской мысли, начиная с марксизма и диамата и заканчивая религиозной философией.

В то же время, если большая часть 1990-х (и, в особенности, ранних 1990-х) годов была посвящена переоценке и переизданию религиозной традиции Серебряного века, первое десятилетие 2000-х характеризуется жесткой реакцией на эту традицию. Мне кажется, что сейчас пыль, поднятая этими баталиями, оседает, и сегодня вопрос стоит о примирении данных точек зрения таким образом, чтобы общий взгляд на последние 20 лет обнаруживал бы в них плюрализм, а не противостояние.

Упомянутую выше книжную серию можно рассматривать как первый важный шаг в этом направлении, так как в ней собрано под одной обложкой множество неравнозначных фигур. Для того же, чтобы придти к тому, о чем вы говорите – чтобы философия в России, будь то 1960-е годы или любой другой период, имела именно "философское", а не "культурологическое" значение – потребуется совершенно другой шаг. И на этот раз в противоположную сторону от панегирических тенденций современного типа описания философии в советский период. Если мы снова обратимся к томам серии "Философия России второй половины XX века", то мы вполне ясно обнаружим именно эту тенденцию. В то время, как эти книги впечатляют количеством затронутых имен, большинство глав в них являются панегирическими, а не философско-аналитическими. Естественно, это можно сказать не о всех томах (так, издание, посвященное Щедровицкому, выделяется относительно строгим подходом). Но в большинстве книг мы обнаруживаем главы наподобие "Учитель и друг", "Я был аспирантом Асмуса", "Я горжусь, что был его учеником", "Мой друг Лев Митрохин" и т.д. Для сравнения я бы предложила специальный номер журнала Studies in East European Thought за сентябрь 2006 года, посвященный Мамардашвили, в котором страница за страницей анализируются эпистемологические, этические и политические воззрения данного философа. Другими словами, для "культуролога", там интересного немного. Возможно, эта проблема коренится именно в том факте, что авторы статей, составляющих "Философию России" были, по большей части, коллегами и даже друзьями тех, кому посвящены отдельные тома. В этом смысле, интересным представляется сравнение двух текстов в весьма сходном жанре – один из которых написан бывшими коллегами, другой – иностранными учеными (т.е. Мамардашвили в SEET и Мамардашвили в "Философии России"). Конечно, сложно писать о современниках своей молодости без ностальгии. Поэтому, я полагаю, что исследования советской философии периода 1960-х годов станут более интересными через десять или около того лет, когда появятся авторы, подходящие к материалу не как к "моему прошлому", а как "прошлому вообще".

Если же мы обратимся к американским исследованиям философской мысли в России, то я не уверена, что мы можем говорить так же оптимистично о каком-либо значении, который бы имели изменения 1960-х, будь то философское, "культурологическое" или какое-либо другое. Насколько я знаю, с выходом на пенсию Филиппа Гриера (Phillip Grier) в январе 2011 года, в США не останется ни одного профессора, чьей специальностью была бы философская мысль в России, и кто бы работал именно на философском факультете. Сказанное не умаляет вклада славистов или русистов, скорее, это комментарий к изменяющимся приоритетам в философии как академической дисциплине в целом и к сокращению рабочих мест, открытых в эпоху Холодной войны специально для специалистов по "советской мысли". В то же время, если даже еще больше трудов Мамардашвили, Щедровицкого и других будет переведено на английский, сомнительно, что проблемы, затронутые в их работах, и способы, которыми к ним данные авторы подходили, найдут какой-либо отклик в семантике и ценностном поле современной англо-американской философской традиции – будь то "континентальная" или "аналитическая" школы. Для этого должны быть сначала преодолены значительные различия в методологии и внушительный временной разрыв. Это не значит, что этого не должно быть или не произойдет в будущем, но такого рода событие крайне маловероятно.

РЖ: Видели ли Вы фильм "Отдел" Александра Архангельского? Что Вы о нем думаете?

А.Д.: "Отдел" представляет собой еще один прекрасный пример того, как исследование советской философии, не доходящее до анализа, остается в сфере воспоминаний, мемуаров и частушек. Из него мы узнаем о путешествиях Мамардашвили, его любовных приключениях; Э.Ю. Соловьев поет замечательную песню про "здоровый сексуальный интерес" к прекрасным дамам ИФАНа в 1960-х годах. Но в то время как читатель "Философии России" мог ожидать более детального анализа по крайней мере от некоторых из томов, сериал Александра Архангельского является именно тем, чем должен быть телевизионный фильм. Телевизор не смотрят для того, чтобы вникнуть в суть философских аргументов. Это было бы прекрасно, но до сих пор я не видела ничего подобного. Фактически, в том, что касается телевидения, "Отдел" представляет собой достойный пример того, как хорошо российские студии и режиссеры за последние 10 лет освоили не только кинематографические жанры, но и телевизионные жанры. Но это совсем другой разговор…

РЖ: В чем Вы видите основные достижения советской философской мысли? Есть ли у Вас личные и предметные предпочтения в исследуемой области?

А.Д.: Как ясно показывает последняя волна интереса к 1960-м годам, о достижениях философии в советский период можно сказать еще многое. Однако, мне кажется, что в целом мы должны избегать характеристик в таких общих терминах как "советская мысль" или "советская философия". Напомню о бесполезности использования терминов наподобие "философ" или "культуролог" без дополнительного пояснения, как будто существуют конкретные определения, с которыми были бы все согласны.

Перегруженные смыслами категории "советская философия" и "пост-советская философия" в этом отношении являются особенно проблематичными. Оба термина, используемые нерефлексивно, подают философскую мысль одновременно в холистском и в этнографическом свете: как будто существует некоторая неподвижная, монолитная "советская" или "русская" философия, на которую можно смотреть со стороны как на музейный экспонат. Помещая данных мыслителей в рамки понятия "советский" мы, в некотором смысле, рассматриваем их не как участников продолжающегося диалога, а как антиквариат, ископаемых из некоторой давно ушедшей эпохи.

Мне кажется, что здесь имеет больше смысла говорить о движении и развитии идей, так как тогда отпадает необходимость полностью отделять "советскую мысль" от европейской того же периода. Часто утверждается, фактически и российскими, и иностранными исследователями, что развитие русско-советской философской традиции так сильно отличается от западной философии потому, что в ней нет разделения на аналитическую и континентальную философию. В то же время, если мы возьмем такие направления, как структурализм, пост-структурализм и даже постмодернизм, мы увидим, что каждое из них явно повлияло и продолжает влиять на философию в России. Можно указать, например, на внезапную популярность в последние 5-10 лет различного рода нетрадиционных антропологий: аналитической антропологии, культурной антропологии, синергетической антропологии, визуальной антропологии, гипер-антропологии и т.п. Тем не менее, когда мы говорим "русская философия", нам сразу же приходит на ум православная мысль, когда же мы говорим "американская философия" - религиозные размышления будут последней связанной с ней ассоциацией. Да, содержательные отличия велики, но динамика остается удивительно схожей.

Беседовал Александр Павлов

       
Print version Распечатать