Немного битого стекла

Лениво пересматривал голливудский фильм "Неспящие в Сиэтле", то и дело отвлекаясь от телевизора на телефонные разговоры и чай. Как вдруг зацепился за один диалог, заинтересовался и телефон на оставшиеся полтора часа отключил. Итак, герой Тома Хэнкса, вдовец, попытался завести близкие отношения с некоей дамочкой, которая, впрочем, категорически не понравилась его малолетнему сыну. Сын успешно выдавил эту немного вульгарную хохотушку из дома, после чего отец вынужден был сделать ему внушение.

Впрочем, не то чтобы хохотушка не понравилась ребенку, она даже не рассматривалась им всерьез. Дело в том, что с некоторых пор сын определил себе в мачехи некую Энни из далекого Балтимора, которую в глаза не видели ни он сам, ни ее потенциальный супруг, герой Хэнкса. Позвонив какое-то время назад на национальное радио, в семейное ток-шоу, сын по-простому рассказал стране об отцовской тоске. На призыв помочь безутешному вдовцу и крохе сыну откликнулись, кажется, все сентиментальные барышни Америки. Романтическое письмо от Энни показалось ребенку наиболее симпатичным среди тысяч других, именно эту далекую незнакомку он опознал в качестве искомой женщины и теперь лоббирует на роль нового члена семьи, третируя и выпроваживая остальных.

Внушение и назидание отцу не удаются, скорее приходится оправдываться. Хэнкс призывает сына впредь вести себя с хохотушкой более корректно: "Я пока не понимаю ее. Но я пытаюсь в ней разобраться. Что она за человек? Почему, например, неизменно откидывает волосы назад? Может, не уверена в себе? Нервничает? Или, наоборот, наступает?! Может, ей нужно носить берет?!" Виртуозно организованная речь, в одну секунду выбрасывающая фильм на новый, предельно высокий художественный уровень!

Перед нами картина о предшествующем всякому выбору опознании. Как разобраться в другом человеке? Сынок клюнул на какие-то письменные речевые жесты, на клише, приготовил папке и себе пресловутую Энни. А вдруг паренек ошибся? Что если сентиментальный финал картины - трогательное знакомство отца с Энни на крыше небоскреба - обманка, что если через пару недель отец и его экзальтированная корреспондентка друг от друга взвоют? Быть может, отвергнутая хохотушка, разобраться в которой отец не успел по вине своего самоуверенного ребенка, как раз и была его настоящей любовью, его половинкой?!

"...О каком-то человеке мы даже говорим: он ясен для нас. Но подобная ситуация лишний раз доказывает, что один человек может быть для другого полной загадкой ". Это умозаключение Витгенштейна тривиально не настолько, насколько может кое-кому показаться. Оно намекает, что давно никого не удивляющая осведомленность автора-психолога - не более чем условность: "Мышление человека совершается внутри его сознания, закрытого настолько, что по сравнению с ним любая физическая закрытость - нечто, явленное всем (Offen - da - liegen)". Нечто подобное имел в виду Ницше, утверждавший, что "человек есть животное неустановленное" (Ein nicht festgestelltes Tier). Вся эта философия жизни слишком понятна взрослому Хэнксу, зато о ней совершенно не догадывается его восьмилетний ребенок. Смерть жены становится для Хэнкса подлинной катастрофой: сильный мужчина ломается, ибо знает, какой дорогой ценой достается внутренняя близость с другим человеком, насколько она невероятна. Вопреки распространенному предрассудку, поверхностный ребенок воспринял смерть матери гораздо легче, нежели отец, не случайно умные авторы вложили в уста мальчика соответствующее признание: "Я уже начал забывать маму!"

Таким образом, эта будто бы слезоточивая мелодрама непроста. "Неспящие в Сиэтле" - предельно жестокое кино. Выступающей в роли Энни актрисе Мэг Райан предписано прятаться от своего нелюбимого балтиморского жениха в стенной шкаф с телефоном в одной руке и радиоприемником в другой. Господи, да она же без малого сумасшедшая! Инфантильное экзальтированное существо. Мальчик выступает здесь в роли классического злодея: провокатора и разрушителя. Быстро оправившись от смерти матери, он стал много сильнее отца и начал отцом манипулировать. Монолог Хэнкса, открывший мне глаза на подлинное содержание фильма, блестяще иллюстрирует последствия. Ведь поначалу Хэнкс декларирует свое желание разобраться в хохотушке. Отдавая себе отчет в том, что чужая душа потемки, настраивается на трудную внутреннюю работу: "Почему она откидывает волосы назад? Нервничает или наступает? Кто она?!" Как вдруг в угоду сыну-манипулятору отец ломается: "А может, ей нужно носить берет?!" Внимание, это уже не следствие, не дознание, а внезапный приговор. Навязанный манипулятором прыжок с территории свободы на территорию жестокости. Так, кроме прочего, авторы экономят художественное время и концентрируют смысл. Теперь Хэнкс обречен на чужой инфантильный выбор.

Речевой ткани подобного уровня в нашем кино, увы, нет. Вспоминается разве что стенограмма бухаринско-зиновьевского процесса. Вышинский: "Обвиняемый, правда ли, что вы подмешивали в еду гвозди и толченое стекло?!" Жертва, понуро: "Верно, да". Вышинский, торжествуя: "Это чтобы вкуснее было?!" Так и подмывает воскликнуть: "Хорошо, бесконечно хорошо, смешно!" Не получается. Зато очевидно сходство между стратегией поведения заслуженного человековеда республики и кознями восьмилетнего манипулятора из фильма Норы Эфрон. Весьма обаятельного манипулятора, поведение которого, подозреваю, многих зрителей умилило.

А уже на следующий день в одной информационно-аналитической программе канала "Культура" мое внимание привлекла реплика главного редактора авторитетного поэтического журнала. Рассуждая о меценатах, поэзии и высоком искусстве, он противопоставил всему этому Свету-с-Востока - "голливудскую киношку". Низачем, походя, просто так. Тем показательнее. "Голливудская киношка" - это у нас теперь не требующий доказательства приговор. Обвинение в преступной бездуховности. Вроде приснопамятных обвинений в оппортунизме или троцкизме. Короче, несанкционированные гвозди и немного битого стекла. Собравшиеся в студии аккуратно поаплодировали, ну а незримые боги, как всегда в подобных случаях, еле слышно похохотали. Что они, наши человековеды и душелюбы, о себе воображают? Постсоветская спесь заколебала.

Зато у меня появился отличный информационный повод публично солидаризироваться с поэтом Алексеем Цветковым, наговорившим в интервью газете "НГ Ex libris" (10.02.05) множество приятных моему сердцу и концептуально важных вещей: "Я могу приводить массу аргументов, что США, на мой взгляд, самая культурная страна в мире, я понимаю, что многим - русской аудитории - это может не очень понравиться". Еще бы! У нас ведь даже на канале "Культура" теперь презрительно говорят: "Голливудская киношка". И разве что не сплюнут, не выругаются. А еще можно так: "Западный ширпотреб". Или: "Заокеанская бездуховность". Нет, боги давно не смеются! Они готовятся наказать наших за глупость - вечным провинциальным убожеством, серостью, а в перспективе полным одичанием и гибелью посреди пресловутой Великой степи.

Глядите, Цветков прожил в Америке тысячу лет, я же сужу исключительно на основании трех десятков американских прокатных фильмов, отсмотренных в минувшем году. И что же, следующий пассаж Цветкова будто бы сочинен мной: "Пусть не обижаются мои российские читатели, но над верхним культурным этажом "российским" в Америке еще пять. И это все совершенно неизвестно здесь, люди не совсем понимают, как это устроено, и они не понимают, о ком я говорю и о чем я говорю". Я никогда не был за границей, лишь в кинотеатрах и библиотеках, но, будучи человеком неангажированным и внимательным, подозреваю ровно то же самое, на чем настаивает очевидец Цветков. Я исхожу из убеждения, что наше нынешнее удушье и наша кома - не могут быть культурной нормой, нет! Впрочем, Цветков снисходительнее, чем надо: я-то полагаю, что над нами не "пять американских этажей", а десять-пятнадцать. Или даже сто. Великодушно слукавил, пощадил самолюбие отечественных князей? Зря. Пора культивировать целительную правду (не путать с "гласностью"!).

И еще, о причинах удушья и комы: "Все спрашивают: почему ты так интересуешься политикой, почему ты так политизирован? Это для меня как разговор шоферов. Я, впрочем, приехал из страны, где и с шоферами говорят о политике. Здесь же мне задают такие вопросы люди интеллигентные. А кому же вы отдали политику - я спрашиваю этих людей, это же ваша страна?.. У меня такое впечатление, что в Москве никого не волнует, как живут люди, ну скажем, в Иркутске... Таким образом, Россия оторвана от всего мира, а Москва оторвана от России, и это создает очень странное впечатление (выделено мной. - И.М.) ".

Голливудские "Неспящие в Сиэтле" откомментировали нашу ситуацию исчерпывающим образом. Инфантильное существо не видит в дознании никакого смысла. Оно игнорирует наблюдение, терпение и доказательную базу. И в наши 30-е, и в наши 90-е, и теперь - оно заказывает скоропалительный приговор, основанный на внезапном впечатлении, в сущности на капризе. Оно терроризирует своим подростковым нетерпением тех, в ком преобладает не спесь, а осторожность и кто, следовательно, испытывает необходимость в долгом разбирательстве, именуемом в просторечии Культурой.

       
Print version Распечатать