Я смотрел «Разговор с Владимиром Путиным» в компании экспертов и журналистов. Надо сказать, что наиболее частый вопрос, который задавали мне коллеги за эти четыре часа – почему в течение эфира премьер-министра страны практически ничего не сказал о модернизации? От этого вопроса один шаг до привычного «гундежа» по поводу «раскола в тандеме», а также по поводу того, что «на самом деле, никакой модернизации не будет, потому, что ее не хочет Путин». Конечно, прошедший недавно съезд «Единой России» вроде бы не оставил камня на камне на резонерстве по этому вопросу. Но уж больно хочется некоторым помечтать о несбыточном. О том, чтобы водичка стала мутной. Ибо в смуте появляются возможности для того, чтобы наловить рыбки.

Ничего удивительного, что сразу после «Разговора» многомудрые политические эксперты вновь вытащили из рундуков, казалось бы навсегда похороненные хламиды пророков секты «Несостоявшегося тандема» и начали с умным видом бить в бубны, камлая на кофейной гуще. Но, поскольку шаманизм довольно привлекателен, а рациональных людей чаще всего и не слыхать, полагаю, что нужно продырявить барабаны и возвысить свой голос, в надежде быть услышанным и правильно понятым.

Президент и премьер-министр – разные люди с разным личным опытом, но с одними и теми же целями.

Владимир Путин возглавил страну, где патернализм был естественным состоянием большей части общества, а существовавшая социальная активность оказалась практически выкорчевана прошедшим дефолтом. Путин имел дело с очевидными задачами: сначала установление хотя бы минимальной прочности государственной машины, а затем ее укрепление и совершенствование. На этой ниве тогдашний президент Российской Федерации, что вполне естественно, сначала был вынужден опираться на тех, кто был способен, а главное, заинтересован в том, чтобы восстановить и заставить эту государственную машину работать. То есть, на бюрократию, чиновничество, представителей спецслужб. Именно эти среды выступали авангардом путинского большинства. И на начальном этапе устремления авангарда и большинства общества полностью совпадали. Затем оказалось так, что этот «авангард» частично превратился в ретроградную среду. Тогда как большинство ушло, или стремилось уйти вперед, чиновники и силовики откровенно тормозили процесс. Впрочем, еще раз отдадим им должное: свою задачу, которая объективно совпадала с интересами всей страны, они все же выполнили.

Дмитрий Медведев возглавил уже состоявшуюся, новую Россию, перед которой стоят другие задачи, не «день простоять и ночь продержаться». У этой новой России свои проблемы, их очень много и они очень сложные. Но проблемы сиюминутного выживания перед ней не стоит. Также не стоит перед ней и проблемы недостатка государства, неработоспособности государственного аппарата. Напротив, в некоторых аспектах госаппарат даже чрезмерно укрепился, порой даже за счет социума. Поэтому перед Дмитрием Медведевым не стоит вопрос на кого опираться – опорой президента является все то же путинское большинство, которое жаждет перемен и организации более справедливого мира. Но у этого большинства должен появиться свой авангард, стремящийся к обновлению и модернизации.

Я впервые увидел Дмитрия Медведева на совещании «передовиков» в декабре 2006 года, когда со всей России съехались люди, принимавшие участие в приоритетных национальных проектах. Тогда в одном зале собрались неравнодушные люди, горящие желанием изменить страну. Активный класс, которому чужд излишний патернализм, который живет инициативой и стремится к тому, чтобы быть современным во всем – вот тот самый авангард модернизации.

На одном языке с этим авангардом прекрасно говорит президент России Дмитрий Медведев. Да, к сожалению, пока что еще не произошло формализации модернизационного класса в медведевский авангард. Эта среда чувствует себя не очень комфортно в рамках российской политической системы, но с каждым днем все шире и шире пространство для самореализации тех, кто его представляет.

При этом, новый авангард по своей сути довольно плохо приспособлен для общения с основной частью большинства, к которому принадлежит. Базовые ценности, разделяемые авангардом и большинством не могут скрыть того факта, что значительная часть большинства боится авангарда, с одной стороны. Но, с другой стороны, еще больше неприязнь к тем, кто тормозит развитие.

Общность идеалов, среди которых отказ от насилия (ненасильственная модернизация), консерватизм (неприятие революционных перемен), охрана безусловных ценностей (суверенитета Родины, семьи, нравственности) дает модернизационному авангарду возможность договориться с большинством. У ретроградов-коррупционеров, у чиновников-держиморд, у любителей волокиты и проволочек такой возможности практически не осталось.

При этом, очевидно, что в модернизационный авангард входят в том числе честные и эффективные чиновники, ответственные и невороватые менеджеры, добросоветствные и незапятнанные силовики. Этот новый авангард открыт. Он еще формируется и абсорбирует в себя активных и неравнодушных людей.

В этой связи крайне важно, что в «Разговоре» Владимир Путин сделал своей мишенью именно фигуры ретрограда-чиновника, коррупционера-силовика и нечестного дельца, сколотившего капиталы на людских страданиях. Это – очевидные враги модернизации – и именно против них обращает свой гнев премьер-министр. При этом, он хвалит рачительных руководителей (генерального дидератора «КамАЗа» Сергея Когогина), отмечает опыт и эффективность Петра Сумина, губернатора Челябинской области, по-отечески журит энергичного губернатора Красноярского края Александра Хлопонина, заступается за порядочных милиционеров: все они могут и должны войти в авангард модернизации. Особо тепло премьер-министр отмечал успехи конкретных предприятий и их трудовых коллективов. Такие люди не имеют права остаться за бортом модернизации или в стороне от нее. Поэтому, параллельно с определением целой палитры врагов модернизации, Владимир Путин в своем «Разговоре» рисует штрихами контуры нового авангарда так, как он его видит.

Ну а то, что в речи Владимира Путина слово «модернизация» упоминается «всего лишь» два раза – это не главное. Владимир Путин вместе с Дмитрием Медведевым эту модернизацию осуществляют. Тут не до клятв верности задачам модернизации, в конце концов. Главное – общее дело.