Может ли религия быть бедной?

Для всех, размышляющих над судьбами религии в XXI веке, выход в свет книги М.Н. Эпштейна «Религия после атеизма. Новые возможности теологии» (М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2013) стал большим событием. В ней нашла воплощение вынашиваемая и осмысливаемая автором в течение 30 лет концепция «бедной религии», которая раскрывается и анализируется в самых различных (иногда необычных) ракурсах.

Первый вопрос, возникающий сразу и практически у всех, кто знакомится с этой концепцией: «Почему бедная религия?» Разве может быть религия как связь с Богом бедной? «Бедная религия» – это освобождение от «шелухи», прикрывающей сердцевину религии – непосредственную связь с Богом, освобождение от «богатых риз» в виде храмов, культов и т.д., когда человек встречается с «безо́бразным» Богом (в смысле освобождения Бога от всех, человеком придуманных образов и представлений) не в «доме Бога» – каком-то помещении, храме, а в своем сердце. Встреча сердца человека и Сердца Бога. «Просто вера. Просто в Бога».

Очень важно обращение Эпштейном особого внимания на характер «разговора с Богом» в «бедной религии»: не «о Боге», а «с Богом». «Бедная религия не имеет никаких слов, кроме житейских, человеческих, но зато ей внятно присутствие Божьего слуха. Перед лицом этого слуха нельзя говорить о Боге, но только Богу (курсив мой – Н.Ш.)».

Почему такая («бедная») религия возникает после атеизма? Потому, что а-теизм как отрицание Бога порождает в сердце человека пустоту и, соответственно, непреодолимое желание, потребность заполнить эту пустоту. «Опыт пребывания в пустыне, – пишет М. Эпштейн о периоде воинствующего атеизма в СССР, – не может пройти без следа, и этот “след” пустоты обнаружится в стремлении к полноте духа, преодолевающей границы исторических деноминаций. Для тех, кто обрел Бога в пустыне, слишком тесны стены существующих храмов, их нужно раздвинуть».

«Бедная религия», по мнению Эпштейна, являет собою новый цикл религиозной истории и должна стать предметом новой постатеистической теологии, не традиционной теологией жизни Бога (в исторической Церкви), не радикальной теологией смерти Бога (в атеистическом мире), а теологией воскресения, т.е. новой жизни Бога за пределом Его церковно-исторического тела. Эпштейн развивает концепцию виталистического подхода к богословию – теовитализм как учение о возрождении, воскресении, начале новой жизни, приходе «вновь-бытия» из небытия, «избыток бытия после его истощения и восстановления».

Неожиданной и очень глубокой является трактовка Эпштейном понятия «теология» – Бого-Словие как «Слово Бога о самом себе». Каждой капелькой и травинкой Бог рассказывает человеку о Себе, говорит человеку что-то очень для него важное. Но что? И здесь встает проблема знания и понимания «языка Бога». Это уже не догматическая теология как рассуждение о Боге, не экзистенциальная теология как разговор с Богом, а теология космопоэзиса – Слово Самого Бога. Это, по выражению Эпштейна, «эксцентрическая» теология, обращенная не к Центру – Творцу, а к периферии – Его творению. Это теология, желающая понять «язык Бога», чтобы «иметь возможность слышать Его голос», обрести способность не только смотреть и слушать то, что происходит в мире, но и видеть и слышать, а, значит, и понимать сказанное человеку Богом. «Дерево, озеро, облака, радуга – все они могут божествовать, т.е. передавать потоки божественной энергии, если мы способны их воспринимать (курсив мой – Н.Ш.)». Вот эта способность воспринимать потоки божественной энергии во всем и есть, на мой взгляд, и тут я полностью согласна с Эпштейном, один из главных признаков встречи человека с Богом через Его творения.

Формат рецензии не позволяет раскрыть все аспекты концепции «бедной религии» М. Эпштейна, представленные в его книге. К сожалению, при высвечивании в концепции «бедной религии» линии встречи с Богом, мною «за кадром» оставлены и глубокий анализ религии внутри атеизма и атеизма внутри теократии, и изложение теологии жизни путем глубочайшего и очень интересного анализа Библии, и сопоставление «бедной религии» и «бедного искусства» авангарда, и серьезнейший раздел «Религия и наука». Одно несомненно: каждый читатель найдет в этой книге то, что волнует его как духовное, интеллектуальное и чувствующее существо.

       
Print version Распечатать