Новейшая история отечественного либерализма, начиная с «оттепели» 1960-х и заканчивая сегодняшним днем, пожалуй, может служить примером, но не интервенции, а скорее экспансии, зародившейся внутри страны — в головах элиты — и осуществляемой на протяжении десятилетий. Достигшей в терминологии Лебона стадии «эпидемии» в 1990-е. Чтобы еще десятилетие спустя оказаться, если не на обочине, то в глухой обороне.

Вопреки сложившимся стереотипом либерализм в Советском Союзе не был диссидентским течением. Большинство диссидентов боролось либо за «улучшение социализма», не выходя за рамки левой парадигмы, либо — за «национальное возрождение», т.е. исходя из правого традиционализма. Либерализм же изначально был «в галстуке» — первыми советскими либералами в 1960-е годы становились выпускники МГУ и МГИМО, поступавшие на работу в ЦК и другие номенклатурные структуры. Именно они, имея доступ к литературе «для служебного пользования», знакомились с последними достижениями западной либеральной мысли. Они лучше, чем кто бы то ни было, представляли положение дел в стране. Они же становились референтурой стагнировавшего режима. И именно им в первую очередь обязан своим рождением либеральный проект в новейшей истории России.

К середине 1980-х годов либеральные настроения стали достоянием значительной части партийного и государственного аппарата. Горбачевская перестройка оказалась лишь легализацией того, что вызревало в течение двух предшествующих десятилетий. Поэтому вполне понятно и вегетарианское поведение членов ГКЧП в августе 1991 года: даже наиболее охранительски настроенные фигуры из окружения последнего генсека не осмелились применить силу, пролить кровь. Ведь и Анатолий Лукьянов в неформальном общении с коллегами числился среди либералов. В этой связи совершенно не удивительным выглядит тот факт, что олицетворением либеральных реформ начала 1990-х — периода триумфа либерального проекта в России — выступает человек, начинавший свою карьеру в газете «Правда» и журнале «Коммунист». Речь, разумеется, не может идти о пресловутом «предательстве», которое якобы совершила «кучка агентов Запада» — большинство из этих людей изначально в общем придерживалось идей и ценностей, которые в послевоенный период выбрала большая часть преуспевающих стран мира. Оставалось лишь осуществить их в России.

Однако в победе либералов, как это часто бывает, были заложены и причины будущего поражения. Еще в конце 1960-х либерально настроенная часть элиты резко размежевалась с так называемой «русской партией внутри КПСС». В результате, вопреки мировой практике, новейший отечественный либерализм не просто отказался от национализма, но и долгое время ему себя противопоставлял. На фоне распада СССР, экономических трудностей первых лет реформ, межнациональных конфликтов на руинах империи, а главное — чувства униженного достоинства большей части русского населения, либералы оставались глухими к такому понятию, как национальные ценности.

Кроме того, изначальная аппаратная природа не позволила наладить адекватного диалога с обществом — в определенный момент оказалось, что реформы и страна существуют отдельно, а прежнюю партийную номенклатуру сменила новая — либеральная. Определенные попытки исправить ситуацию предпринимались в рамках проекта СПС, когда в конце 1999 года под нажимом Анатолия Чубайса часть либералов поддержала контртеррористическую операцию в Чечне и выступила с лозунгом «Кириенко в Думу, Путина в Президенты!». Однако данный тренд не был развит в должной мере. К 2003 году, когда СПС и «Яблоко» потерпели сокрушительное поражение на очередных парламентских выборах, либералы окончательно уступили политическое пространство националистам, что было вполне закономерно в условиях молодого российского капитализма, возникшего и развившегося в результате либеральных реформ.