Коммуникация и провокация

Художник мажет по холсту. Зритель смотрит. Художник перестает мазать по холсту и начинает мазать по зрителю.

Такое определение концептуализму дал в свое время Илья Кабаков. Хорошее определение, наглядное. И подходит не только к концептуализму, а вообще к современному искусству, contemporary art. Причем хочется использовать именно английский термин, поскольку зачастую к тому, что делается под вывеской этого самого contemporary art, применить слово «искусство» язык не поворачивается.

Эрик Булатов в своей книге, приводя слова Ильи Кабакова, вспоминает, как Всеволод Некрасов всегда к этому добавлял: «Только художник мажет по зрителю так, чтобы зритель не запачкался». Для концептуалистов Некрасова и Булатова это принципиально. Для contemporary art, к сожалению, нет.

Когда Олег Кулик покусал кого-то в каком-то зарубежном музее, у одного тамошнего арт-критика спросили, почему он не написал о столь яркой художественной акции. «Я занимаюсь искусством, - ответил арт-критик. – А этим занимается полиция». (Это тоже пример из книги Эрика Булатова). Олег Кулик – хороший художник (по крайней мере, временами). Но мелкое хулиганство, названное гордым именем contemporary art, остается мелким хулиганством. А провокация - провокацией.

Где грань между художественной провокационностью, которая, как мы знаем, часто идет на пользу искусству, и банальной провокацией, хулиганством, хамством? А вот здесь, в некрасовской добавке к определению Кабакова. Искусство – это коммуникация. Художник хочет в чем-то разобраться и сообщить об этом зрителю, приобщить его к гармонии и красоте, обретенным в процессе художественной работы, в процессе поиска собственных ответов на вечные, экзистенциальные вопросы.

Да, по-настоящему содержательным такое сообщение оказывается лишь в том случае, когда художник обретает новую гармонию и красоту, в чем-то изменяя старые представления об искусстве - и порой весьма радикально. Но без этого желания разобраться в самом важном для человека, чтобы потом поделиться своими, пусть скромными, открытиями с другими, никакого искусства не бывает. Искусства без зрителя не бывает. И не бывает искусства, презирающего зрителя, унижающего зрителя, глумящегося над ним.

Вот уже два десятилетия нас пытаются убедить в обратном. Посмотрев выставку еще 1992 году, Некрасов заметил, что ее организаторы, не сговариваясь, действовали в точном соответствии с лозунгом «стране дураков подобает искусство-уродство». С тех пор было много выставок, в том числе очень хороших, но почему-то в центре внимания неизменно оказывалось вот это «искусство-уродство для страны дураков». Почему-то «искусство-уродство» и его кураторы сразу стали говорить от имени всего искусства, как будто другого искусства и быть не может. И они-таки добились своего: в общественном сознании современное искусство ассоциируется только с «искусством-уродством».

И ведь не «фээсбешники в рясах» подали в суд на доблестных кураторов, и даже не РПЦ – не надо иллюзий. Это обычные здравомыслящие граждане устали от развеселой художественной жизни, от которой уже не спрятаться, не скрыться. И ведь кураторы, выдавая очередную несмешную, зато нецензурную остроту, подводят под монастырь действительно хороших художников. Своевольно меняя контекст, искажают смысл художественного сообщения, возводя барьер между зрителем и художником поэффективнее советской цензуры.

Как теперь зрителю понять, что Вячеслав Сысоев – большой художник, не глумившийся над своей родиной, но делившийся своей невыносимой болью за нее в замечательных, смешных и горьких рисунках, созданных вовсе не в развеселые нулевые, а в беспросветные семидесятые и восьмидесятые? Что Михаил Рогинский – один из лучших живописцев 1960-х, фактурно воплотивший в образах советского убогого быта онтологическую безбытность и бесприютность человека? Что Вагрич Бахчанян – действительно блестящий, не чета нынешним, остроумец, мудрец, истинный поэт с отменным художественным вкусом? Все они теперь тоже «синие носы». Или даже «война».

И вот уже глубоко мною уважаемый за чрезвычайное здравомыслие и острый язык публицист Максим Соколов предлагает нынешним арт-бешеным «до посинения рисовать черные квадраты» на безопасном для всех прочих людей расстоянии. Так в компанию «синих носов» попал и Казимир Малевич. Спасибо тем же кураторам.

Так и будет (или будет еще хуже) до тех пор, пока художественное сообщество не наладит нормальную коммуникацию с остальным обществом, со зрителем. Пока не научится думать не только о себе, но и о других. Пока не удалит – своими же руками – своих «бешеных» на безопасное от людей и настоящего искусства расстояние. Там, да, пусть они делают, что хотят - до посинения.

А зрителю надо показывать настоящее современное искусство, напоминать о нем, рассказать. Надо показывать зрителю хороших современных художников, хоть бы и из концептуалистов. И не жаловаться на мракобесие. Беснуется тут, по-моему, только одна сторона – гордо именующая себя contemporary art, но к искусству, по большому счету, не имеющая никакого отношения.

       
Print version Распечатать