От редакции. Кто стоит на пути прогрессивных изменений в России? Кого в современной России можно назвать сторонниками прогресса и сторонниками реакции? Существуют ли внутри политической элиты группы, которые можно было бы назвать реакционными? Вокруг каких пунктов политической повестки разворачивается основная борьба сил прогресса и реакции? Сложилось ли в России общественное мнение и способно ли оно оказывать влияние на политическую ситуацию в России? Своими соображении о прогрессе и реакции с "Русским журналом" поделился Дмитрий Ольшанский, публицист, журналист, бывший главный редактор журнала "Русская жизнь".

* * *

Все реальные политические субъекты – это разного рода бизнесмены или чиновники, люди чаще всего непубличные. Они вряд ли рассуждают в таких категориях, как прогресс или реакция, когда принимают важные политические решения. Использование этих понятий – игра, которая существует среди интеллигентных людей, увлекающихся идеологическими вопросами. Наверное, они могут спорить друг с другом по проблемам отношения к России до 1918 года, отношения к России до 1991 года. Соответственно, люди, которые говорят о том, что какая-то прошлая версия была хороша, а нынешняя не очень, оказываются реакционерами.

Мы можем говорить о том, что сто или сто двадцать лет назад были люди, которые с бóльшим или меньшим энтузиазмом относились к неким формам технологического прогресса, расширению допуска каких-то людей к системе образования и так далее. Существовали люди, сопротивлявшиеся демократизации или индустриализации, урбанизации, другим явлениям времени. Или, например, люди, которые в позднем Советском Союзе оплакивали судьбу русской деревни. Вероятно, можно сказать, что они были реакционерами. Но это не имеет никакого отношения к современной политике. Точно так же, как и люди, которые ностальгируют по советской символике или чему-то другому. Но реальная политика современной России – не вопрос каких бы то ни было идей, связанных с образами прошлого, негативного или положительного.

Инициативы руководства страны, которые можно расценивать как прогрессивные, оказываются блокированы не потому, что этим инициативам кто-то сопротивляется. Нет, они блокируются просто потому, что практически не осуществимы в ситуации, когда единственной мотивацией реального принятия решения – не того, что слышно в телевизоре, а мелкого, местного, настоящего принятия реального решения – является частная выгода. Причем частная не в смысле частного бизнеса, а в смысле частных лиц. Очень сложно модернизировать страну, не строя хорошие, удобные дороги. Но от того, сколько будет раскрадено на этой стройке, помрачится воображение.

Блокирует новации не реакция, а то, что неправильно называется словом «коррупция», неработающая система, и я не уверен, что она может как-то модернизироваться. По многим причинам частные интересы не блокировали решения властей, например, в Советском Союзе – тогда существовал совершенно другой тип элиты, связанный другими мотивациями, которые складывались, с одной стороны, из определенного идейного гипнотизма, с другой стороны, из страха перед довольно жесткой государственной машиной. Когда это все рухнуло, на смену не пришло ничего, кроме материального комфорта и потребления, что и плохо, и хорошо одновременно. Комфорт и потребление категорически меняют мотивацию людей. Становилось все меньше и меньше мотиваций человека, который должен что-то сделать: иначе его снимут и посадят. Все больше становилось мотиваций человека, который решает свои частные задачи исходя из того кормления, на которое подсажен.

Так что в определенном смысле можно утверждать, что общество потребления с необходимостью меняет отношение к прогрессу и подменяет его частным интересом. Но в определенных местах существуют встречные механизмы борьбы. Существует, например, сильная университетская культура, которая позволяет людям думать не только о недвижимости, ресторанах и прочее. Но, к сожалению, в странах третьего мира, видимо, этого нет. Нет иммунитета, нет никакой встречной реакции, все просто разлагается. Я не вижу, что могло бы достаточно легко и естественно эту ситуацию победить, потому что речь идет о системе.