Кестнеры

Автопародия

1.

В 1826 году Йохан Кестнер все еще жил неженатым в родном городе Вальтерсхаузене и, как сейчас можно было бы наугад предположить, считался не совсем в своем уме, что было бы правдоподобной версией, если бы представление о норме утвердилось тогда в Вальтерсхаузене как естественное следствие внимания одного человека к другим и, наоборот, всех других к одному, отдельному. Вальтерсхаузен - это Верхняя Тюрингия, в самом центре мистической Германии. Недалеко Эрфурт, недалеко - река Зале. В Германии две волшебные реки, Зале и Вейтзель (Рейн не волшебен, а велик). Братья Гримм путешествовали по Вейтзель и свои сказки записали практически со слов очевидцев, причаливая к берегам. Так, история про крысолова имела место в городе Хаммельд: случилась некрасивая финансовая ссора явившегося из ниоткуда санитара с бургомистром - и дети уведены в реку.

Состояние социума, по теории пассионарных толчков, было зависимо от пертурбаций наполеоновских войн. Большие массы людей двигались туда и сюда. Ничто не подвигало человека к связным действиям. Все выращивали картошку. Крыши домов были крыты черным шифером. (Красные черепичные крыши - это Нижняя Тюрингия, там все другое.) Черный шифер на крышах, черный шифер на стенах. Все дома стояли чешуйчатые. Город имел змеиную наружность. (Или крысиную?)

Играли ли в таком городе в куклы?

2.

А он делал куклы, составлял их в парадные праздничные или бытовые композиции, рассаживал по крошечным, возможно неуклюжим, стульям. Но потом и ему самому стало ясно, что либо куклы - либо помирать с голоду. И он стал их продавать. Он садился на лошадь. С двух сторон лошади вешал мешки с куклами. На лошади он совершал дальние путешествия. Он достигал Нюрнберга! Это очень далеко. Нюрнберг был развитый город, и в нем были кукольные магазины; два. Йохан сдавал свои куклы на комиссию. По описаниям они были деревянными куклами-марионетками.

Он ночевал в трактирах; утром здесь гладили ему сюртук. Лица с деревянных гравюр Дюрера предъявляют нам полных разбойников. А иногда он ночевал под открытым небом. Кроме Нюрнберга, был город Гера. Он достигал и Геры. Постепенно он стал задумываться о расширении производства. Связано это было вовсе не с тем, что его куклы признали. Абсолютно нет. Но кончились наполеоновские войны.

Йохану было примерно тридцать три. Между городами появились дороги, ему стало легче разъезжать. Вполне возможно, что он очнулся для нововведений только в связи с появлением настоящих дорог (смотря все время перед собой: на дорогу или на делаемую марионетку, вдруг увидел в одном из чередующихся наблюдаемых объектов немотивированное преображение (по этой же причине - появления дорог - впоследствии и довольно быстро частично преобразился европейский характер (по Лотману): народились соблазнители и почвенные бездельники - авантюристы, не тоскующие по родине, а тоскующие на ней, болезнь не имеет названия и не лечится, хотя доказана недостаточность триптофана в организме тоскующих).

К нему привыкли в городах, потому что он все время и аккуратно появлялся на своей лошади и с мешками. Его первые заказчики не энергичные фантазеры без вкуса (как могло бы быть и сейчас в Баварии), а обычные вялые люди-картофельное племя.

Но он все равно задумался и обратился в правительство с просьбой дать ему лицензию на изготовление кукол из папье-маше. Одним из фонов происходящего была продолжительная трагедия лесов в Германии, когда козы съели почти весь германский лес.

3.

Население Германии всегда было велико. Немцы отчаянно боролись за жизнь и, обогревая свои дома, вырубили почти все свои леса. На старинных гравюрах пасторальный пейзаж составляют пастух с пастушкой и плоско выписанные козы на выжранной ими поверхности земли. В отличие от других животных, козы съедают и ростки деревьев. Монастыри, игравшие в Германии роль университетов, взялись за насаждение лесов, что вышло слегка боком, потому что сейчас все леса в Германии одного возраста и деревья умирают одновременно. Понятно, что папье-маше делается из бумаги.

4.

Кестнер скопил три талера (пара башмаков стоила два талера) и купил лицензию и право использования в течение десяти лет. Бумага стоила безумных денег. И куклы его стали стоить безумных денег. Он покупал бумагу, готовил папье-маше и штамповал кукольные головы. Это был переворот вообще и шаг вперед в его собственном творческом подходе.

Он экспериментировал: был осторожен и аккуратен. После случая, когда личики, окрашенные оксидами металлов, стали причиной детских отравлений, Кестнер вернулся к менее стойким растительным и минеральным красителям. В пятидесятые годы (девятнадцатого века) у Кестнера работало триста рабочих, и его фабрика была самой большой в Вальтерсхаузене. Он начал становиться знаменитым... и жизнь вдруг пошла ровно. Последовала история успеха, стандартная и убийственная. Он женился один раз, довольно поздно, потом второй и умер, когда ему было шестьдесят девять лет. У него было двое детей. Сын без энтузиазма и даже вяло унаследовал фабрику, на которой на рубеже тех важных веков работало тысяча семьсот человек, то есть буквально весь Вальтерсхаузен (который, напомним, немного поплакал о Кестнере). Адольф Кестнер, внук Йохана, был единственной надеждой этой фабрики. Двум женщинам, двум бывшим женам, сильно сдружившимся после смерти не такого и старого Кестнера, пришлось ждать, пока мальчик вырастет. Они руководили фабрикой в течение двух десятков лет, как могли: фабрика шла в гору, продлевалась лицензия, доходы составляли десятки тысяч талеров. Но и кукла уже стоила, как двухнедельный заработок германского мастера, элиты производства. Куклы покупали. Но ведь косвенно это германские козы установили понятие нормы?

5.

В Германии (в связи с этим, о чем вот только что говорили, то есть ценами как следствием коз и козами) девочкам разрешалось играть в куклы по воскресеньям, и так складывался буквально из ничего, то есть по крохам, дух нации. Перед тем читали назидательную лекцию. Кукла была капризным божком нескольких поколений немецких девочек. Уронить? Порвать платьице? Куклы Кестнера с видимо постными личиками из папье-маше дошли до нас порой в безупречном состоянии. Доносчицы: тиранки. Так, полагаем, складывался характер немецкой женщины-девушки, сначала теребимой матерью и/или незамужней тетей (это в точности по Пастернаку, вдохнувшему яд догадки о неистребимой теребимости никак не дома, не в детстве - предположим так! откуда пристальность взгляда в детстве в мальчике? - а в немецком Марбурге, где его известная любовь, задыхаясь по улицам, сапожникам и там уже пространства разделились особенно: кто громко свища мастерил самострел; кто молча готовился к троицкой ярмарке - могла обморочно заметить слепую витрину и куклу в ней, и так или поэтому сразу все рухнуло тогда) потом берущей реванш в замужестве, куда и кукла перебиралась с ее немалым приданым, закусив немецкие губки.

6.

Обычная история ложного краха и риска трезвого решения: кукол стало много. Появились фабрики Кемера и Штаймера, во Франции - "Жюмо" и "Гру". Папье-маше заменил фарфор. Пошли поточные линии. Куклы стали несколько различаться лицами, хотя сейчас мы видим в них ровных пупсов толстощеких. Наконец, появился винил, сделавший мордашки небьющимися... и стала угасать аура вокруг кукольного существа.

(Вопрос из другой области: так все-таки убил ли цифровик фотопленку и ручную печать или только едва не разорил "Кодак"?)

7.

Лысый пупс завоевал мир. Ведь пупсу можно было неоднократно оторвать голову. Она была на резинке от детских трусов. Жизнь Вальтерсхаузена сделалась ужасной. Город умер. Он угасал дотла до возникновения ГДР и оказался на ее территории, чтобы быть добитым судьбой прямо ногами, и умереть, не оповестив об этом своих жителей: и они продолжали в нем жить. Власти ГДР учредили в городе какую-то индустрию. Индустрия прекратилась, покоптив небо и не принеся никому радости. Кукольная фабричка штамповала ограниченное количество пупсов, как строчила черные бисерные кошельки на зубастой молнии от женских кожаных сапог галантерейная фабрика в подмосковных Химках: так соблюдался баланс крысиного царства. Этому процессу не нужно было организации, но на некоторых дверях висели таблички на соответствующем языке, означавшие бухгалтера или заместителя по хозяйственной части, и там можно было отыскать человека.

8.

Стоит ли напоминать, что у пупса не было пола?

Надо напомнить об этом кому-нибудь после. Другой займется этим и многое выведет/ает.

9.

Неподалеку в Гере (куда Кестнер возил когда-то своих смирных протобуратин) здоровенный химический завод провонял стиральным порошком всю округу. Здесь был создан, возможно, как побочный продукт исследований в области космических технологий, состав "Бегедур", никак не сертифицированный на Западе. К тому времени кукольная промышленность "капиталистических стран" уже жестко требовала сертификации материалов, из которого производятся куклы (и это началось уже во времена расцвета Кестнера). "Бегедур", пластик, очень похожий на фарфор, оказался при проверки не ядовит. И его, было, назвали "небьющимся фарфором" и, было, попробовали штамповать, например, кукольные личики... но ГДР развалилась, а Вальтерсхаузен превратился, в глазах очнувшихся на минутку людей, в простые страшные руины, чем он и был накануне и прежде.

Дома с выбитыми стеклами, пустые церкви.

Все Кестнеры умерли. Жители ушли.

10.

Вторым настоящим Кестнером после Кестнера стала Верена Хагенбрук, и она была богата и жила в Дуйсбурге. Собственно, речь уже следует вести в настоящем времени или отступив лет на пять назад. Копаясь в старых книгах, она обнаруживает, что она потомок Йохана Кестнера. К тому времени было провозглашено, что все бывшие владельцы частной собственности, находившейся на территории ГДР, могут вновь вступить во владение, доказав свои права документально. Верена перевернула все затоптанные крысами чемоданы и нашла подтверждение. Она наследница по прямой. Она доказывает свои права в суде и впервые видит мертвую фабрику, где тогда работали люди, которые не могли бы сразу сказать, что они производят. Дуйсбург находятся в пятистах километрах от Вальтерсхаузена. Дважды в неделю Верена гоняет на своей машине туда и обратно, набирая рабочих.

11.

Так проходит год.

Никаких доходов и никакой надежды.

12.

Тогда Верена сделала верные шаги: сертифицировала "бегедур" и подала его как сенсацию в куклоделии. Она взяла художниц: Веру Шольц, Юту Кислинг. Но главное, связалась с Хильдегард Гюнцель, женой одного из самых богатых людей Дуйсбурга и лучшим кукольным художником Германии. В Дуйсбурге есть два равновеликих здания: почтамт и Музей личных кукол Хильдегард Гюнцель. Она создает куклы-"лунные камни", заставляя людей бредить обладанием ими. Хильдегард Гюнцель, поговорив с Вереной (они были и прежде знакомы, как знатные дамы Дуйсбурга), продала ей несколько дизайнов своих кукол. Такого она не делала никогда: ни прежде, ни потом.

13.

Дела поначалу шли плохо.

Дальнейшая история связана с появлением двух русских.

P.S.

В Германии разработан и рекламируется активный комплекс витаминов для беременных женщин, "из семей, предпочитающих картофельное питание".

       
Print version Распечатать