Капитализм на техосмотре

Пока кризис-дискурс обкатывается машиной гламура, с новой силой зазвучало старое, опасное слово капитализм. Термин вернулся в актуальную, и даже официальную лексику, причем с добавками - "новый капитализм", "капитализм будущего". Восемь лет назад, еще перед атакой Аль-Каиды на Америку европеец Зигмунт Бауман выпустил книгу "Жидкая современность" (Liquid modernity). Книга вышла накануне 11 сентября, и манхэттенский интеллектуал пролистывал европейскую новинку в кафе, над которым в известных кадрах заходил на разворот "Боинг" Мохаммеда Атты.

Метафора Баумана прижилась, хотя среди рассмотренных им эйфорических форм ликвидности - финансовой, политической, идентификационной - старый социолог не предусмотрел одного: ликвидации. В конце концов, чем еще было 11 сентября? А когда в сентябре 2008 года и финансовые дериваты вдруг перестали быть высоколиквидны, одно из свойств глобализации проявилось вполне - теперь это не просто высоколиквидный, это самоликвидируемый мир. Ясно, что мировой кризис окончательно похоронит прежнее - переходное, постялтинское состояние мира, которое было чуть скорректированной ялтинской системой, - то есть диктатурой сверхдержав, где из двух осталась одна.

***

Для России настают колоссальная возможность и колоссальный риск. В системе 1945 года такое государство как несверхдержавная суверенная Россия вообще не была предусмотрена, и хуже того - была неосуществима. Отсюда наша постоянная борьба на краю ликвидации, с приоритетом выживания, сформировавшим облик эпохи Владимира Путина, стиль и нравы новой элиты. И вот пришло время, когда Россия может быть прочно вмонтирована в новый миропорядок. Опасный момент! В русской истории почти не было случая, когда бы Москва правильно и надежно для страны решила задачу встравания себя в мир. Не вышло не только в 1945 году, но даже и в 1815. Риск еще одной невыносимо катастрофичной ошибки как никогда высок.

А ведь сегодня, заодно с постялтинским ландшафтом упраздняется и постсоветский, как его часть. Вот и здесь Россия, выступавшая в течение почти двух десятилетий осторожным пастухом постсоветского мира, обременяя себя его конфликтами и платя по его долгам, одновременно освобождается - и страшно рискует. Новые регионы на месте постсоветского мира - регионы признания, влияния, безопасности вдоль границ России несформированы. И формировать их придется не просто в конкуренции, а в обстановке провокаций со стороны партнеров по капитализму будущего.

***

Никто, ни на Западе, ни на Востоке, не описал пока близкое, очень некомфортное будущее, где доступ к дешевым деньгам для масс затруднится. Как только сброс популистского пара в потребительский кредит остановится, демократические системы окажутся под могучим внутренним давлением. И что за "виновников" станут искать - и ведь, скоро найдут! - элиты Запада, неимоверно разросшиеся и усилившиеся в жирные времена старого капитализма? (Перепроизводство элит, ставших массовыми в США, России и Евросоюзе ? важная тайна liquid modernity). Что это обещает для стратегии, в частности - стратегии военной? Если даже кейнсианствующее государство не присвоит мобилизуемую теперь собственность, оно уже присвоило (при поддержке бизнеса) верховную компетенцию управления людьми и ресурсами. Боюсь, критики старого капитализма быстро и неприятно ощутят триумф сильного государства, в славе и блеске "спасителя" от глобальной катастрофы капитализма. Но разве оно придет, чтоб сдаваться? Вот когда высокотехнологичные инструменты ликвидации, впрок накопленные западной оборонкой (и до сих пор бесполезные) войдут в оборот, вытесняя былые высоколиквидные финансовые дериваты.

Обсуждая в России будущие модели капитализма, нам следует оценивать их в контексте новых рисков войны, а также иных моделей ликвидации.

       
Print version Распечатать