Чтобы сохранить исторический оптимизм, требуется сменить методологию социального анализа: отказаться от формационного подхода в пользу цивилизационного.

Отказ от празднования 7 Ноября как государственного праздника в пользу 4 Ноября - посвященного окончанию Смутного времени церковного праздника иконы Казанской Божьей Матери, официально называемого теперь Днем народного единства, порой подвергается критике. Отмечается, и, надо признать, справедливо, что польско-литовские интервенты были изгнаны из Москвы как раз 7 ноября 1612 года, а Смутное время фактически продолжалось еще несколько лет. Однако 4 Ноября освящено веками церковной традиции. Оно связано с событиями, важными именно для верующих, - массовой молитвой перед ликом иконы Казанской Божьей Матери и последующим заступничеством Богородицы. А в силу национальной традиции это молитвенное действие приобрело значение и для неверующих.

В этом празднике нет противопоставления русских полякам, а тем более украинцам, белорусам и другим народам, как это подают теперь некоторые фальшивые патриоты и либеральные критики. Зато есть идея объединения всех сословий тогдашней России во имя сохранения своей идентичности. Выражаясь современным политическим языком, ополчение Кузьмы Минина и князя Пожарского было сформировано движением гражданской инициативы. Но в отличие от Советов рабочих и солдатских депутатов это движение было нацелено на сплочение общества, а не на его раскол и последующую гражданскую войну.

Конечно, объединительной идеей в духе того времени было православие. Однако в 2004 году Межрелигиозный совет России выступил с совместной инициативой превратить церковный праздник в государственный. Тем самым российские мусульмане, иудеи и буддисты признали особые исторические заслуги Русской православной церкви в формировании российской государственности.

Сейчас либеральные историки подчеркивают свободомыслие Лжедмитрия и лояльность православной России польского королевича Владислава как претендента на московский престол. Но свободомыслие Лжедмитрия не могло получить адекватный отзыв в сердцах тогдашних россиян. Веротерпимость по Лжедмитрию не прививалась в Московии, как не прививается в современном Ираке демократия, принесенная на американских штыках. Малейшее подозрение в том, что верхи будут распространять "латинскую ересь", поднимало Русь на дыбы. Как ранее слух, будто Мамай намерен запретить православное вероисповедование, сплотил русских вокруг войска Дмитрия Донского.

Либералы вздыхают о якобы упущенном в начале XVII века русском шансе интегрироваться в западную цивилизацию. Но такая интеграция была для русского общества невозможна тогда. Как невозможно было в конце XV века на Руси и торжество протестантизма в форме так называемой ереси жидовствующих, а немногим ранее - прочное присоединение Новгорода к польско-литовскому государству, невзирая на договор с Казимиром 1471 года. Россия выбрала не роль периферии западной цивилизации, в которой предпочли бы видеть ее либералы, а собственную цивилизационную историческую перспективу.

Празднование 7 Ноября неизбежно сопряжено с пессимизмом и фальшью, так как напоминает о неудавшемся всемирно-историческом эксперименте. Зато идея окончания Русской Смуты по-прежнему обладает мобилизующим потенциалом. Вообще, если рассматривать историю человечества как процесс смены социально-экономических формаций, то пессимизм неизбежен. Придется вспомнить ленинскую метафору об альпинисте, который так и не смог достичь намеченной вершины и вынужден возвращаться. А цивилизационный подход позволяет исповедовать исторический оптимизм.

Это подход, как представляется, неявно, но последовательно отражен в программном заявлении партии "Единая Россия" под названием "Россия, которую мы выбираем". Документ обсуждается сейчас в партийных организациях и должен быть в окончательном виде принят 2 декабря на съезде в Екатеринбурге.

"Понимая масштабность стоящих перед страной задач, - указывается в заявлении, - партия "Единая Россия" провозглашает стратегию качественного обновления страны как суверенной демократии. Это означает, что мы строим страну со своей собственной успешной исторической перспективой и особым местом среди стран - мировых лидеров, соразмерным нашим возможностям, социально-экономическому и интеллектуальному потенциалу. Мы исходим из неотъемлемого права свободного российского народа самостоятельно определять свою историческую судьбу, распоряжаться национальным достоянием, осуществлять развитие в интересах всей нации, а не в угоду отдельным олигархическим группам или силам внешнего влияния".

Однако особое место среди стран - мировых лидеров сегодня уже не означает отгороженность от них, а тем более конфронтацию. Внимательное прочтение главного партийного документа позволяет понять, что феномен отдельной российской цивилизации видится единороссам как факт исторического прошлого, пусть даже факт позитивный: "Мы опираемся на традиции российской цивилизации".

Ныне единороссы исходят из сформировавшегося наконец единства мировой цивилизации, у которой, правда, остаются полюса. "Утверждение России среди стран - мировых лидеров неразрывно связано с ее исторической миссией: органически соединять различные полюса мировой цивилизации, стать ведущим интеллектуальным центром современного мира, который формулирует гуманистические ценности как мировоззренческую основу будущего мироустройства".

И хотя глобальная цивилизация теперь едина, она многокультурна: "Возникнув как одна из мировых цивилизаций, наша страна будет отстаивать принцип равноправия мировых культур, их эффективного сосуществования как базовой ценности современности".

Такова социально-консервативная идеология правящей партии (хотя неглубокие критики безосновательно утверждают, что у нее нет идеологии). И таков приходящий на смену советскому мифу новый государственный миф, который утверждается, в частности, празднованием Дня народного единства.