О том, что Благовещенск - это не только центр Амурской области, но еще и маленький городок недалеко от Уфы, человечество узнало в самом начале нынешнего года, когда в "Новой газете" появилась большая трагическая статья "Избитый город". В статье было написано, что за несколько недель до Нового года башкирский городок подвергся нападению милиции и ОМОНа, которые избили всех мужчин города, а женщин, соответственно, изнасиловали.

Публикация, как вы, наверное, помните, вызвала большой резонанс. О Благовещенске много писали во всех газетах, в этот город ездили съемочные группы телевидения, московские правозащитники устраивали пресс-конференции, на которых рассказывали о благовещенских ужасах. Очень скоро слово "Благовещенск" - как в русской, так и в латинской (потому что и в западных газетах о тех событиях тоже много писали), Blagoveshchensk, транскрипции - стало синонимом милицейского беспредела, нарушений прав человека, бесконтрольности властей и Бог знает чего еще. Теперь уже жителям Амурской области стало впору переживать о том, что об их городе никто не помнит из-за нелепого совпадения имен со знаменитым башкирским Благовещенском.

Весной башкирская оппозиция даже внедрила в московскую политическую практику свое ноу-хау - "майдан на выезде". Из Уфы в Москву на специально зафрахтованном "Боинге" привезли несколько сотен башкирских граждан (преимущественно из сельской местности), которые устроили достаточно массовый митинг на Лубянской площади под лозунгами, клеймящими кровавый клан башкирского президента Рахимова, устроивший беспредел в Благовещенске.

В "Новой газете" тем временем продолжали выходить статьи о Благовещенске - "Избитый город-2", "Избитый город-3" и так далее. Чуть позже (правда, уже при меньшем резонансе) аналогичная история произошла в Бежецке Тверской области - правда, людей избивал уже не ОМОН, а Госнаркоконтроль. Летом под руководством правозащитника Льва Пономарева в Москве было презентовано общественное движение "Россия избитая", объединяющее всех граждан, пострадавших от милицейского беспредела. Основу движения составили все те же жители Благовещенска.

В самом же городе, который прославился как избитый, тем временем шло следствие. Арестовали одного оперуполномоченного уголовного розыска, который, согласно показаниям пострадавших, избивал людей в отделении милиции. Еще с семерых милиционеров во главе с начальником ОВД взяли подписки о невыезде. Прокуратура (а в Благовещенске работала большая следственная группа из Уфы и Москвы) предъявила милиционерам обвинение по статье "Превышение служебных полномочий с применением насилия". Согласно замыслу республиканских властей (Москва их в этом поддержала) суд над милиционерами-оборотнями, или, как называет их местная пресса, беспредельщиками, должен был стать показательным процессом, призванным продемонстрировать всему миру: если в России и случаются инциденты, подобные зачистке в Благовещенске, то виновных, кем бы они ни были, в конце концов обязательно справедливо судят и сурово наказывают.

Следствие наконец закончилось. Назначили дату рассмотрения дела в суде. Судебное заседание решили провести не в здании суда (которое только называется зданием, а на самом деле это маленькая пристройка к зданию ОВД), а в городском Доме культуры. Присутствовать на заседании разрешили всем - и жителям города, и журналистам, включая снимающих. Даже аккредитовываться на заседание было необязательно, только законопослушная журналистка Анна Степановна Политковская прислала из Москвы факс: прошу, мол, аккредитовать. С каждым днем напряжение нарастало - по-настоящему показательные процессы в современной России все же пока редкость, чем нечто обыденное.

И вот этот день настал. Я тоже ждал его, даже приехал в Благовещенск, чтобы своими глазами увидеть, как вершится настоящее правосудие. По дороге позвонил правозащитнику Льву Пономареву - неформальному лидеру "России избитой". Пономарев, к моему удивлению, сказал, что не приедет, и объяснил, что не видит в этом никакого смысла.

Мне бы насторожиться, а я не обратил на это внимания - ну, не приедет, и не надо. Может быть, дела у человека какие-то. Не насторожило меня и отсутствие аккредитованной Политковской - когда человек живет под постоянным гнетом спецслужб, которые строят ему козни, может быть, действительно никуда ездить не стоит - мало ли что.

Но в зале суда - точнее, в огромном зале ДК - не оказалось никого, кроме восьмерых подсудимых и нескольких десятков (из нескольких сотен) потерпевших, то есть ни одного простого жителя города, ни одного правозащитника, ни одного (кроме случайно забредшего меня) журналиста из Москвы и тем более с Запада! В пустом зале судья уныло зачитывала вслух материалы уголовного дела. Было нестерпимо скучно и совершенно ясно, что если и случится когда показательный суд над милицейским беспределом и вселенской несправедливостью, то будет это не здесь и не сейчас.

А ведь могло бы - действительно могло! - быть по-другому. Многотысячный митинг у здания ДК. Плачущие женщины в черном. Свирепые омоновцы, сдерживающие натиск толпы. Взволнованные иностранные журналисты, в том числе телевизионщики. Камеры "Первого канала" и "России", снимающие противоположную сторону, и корреспонденты, рассказывающие, что в Благовещенске все спокойно. Лев Пономарев опять же. Анна Политковская. Полный зал народу. Обмороки. Слезы. Крики "Позор!". Могло бы. Но не случилось.

Почему?

Потому что за последние месяцы куда-то исчезла башкирская оппозиция. Сын Муртазы Рахимова Урал, главный местный олигарх, перестал фигурировать на компроматных сайтах и в скандальных газетных статьях на правах рекламы. С тем, что Рахимов будет здесь президентствовать как минимум до 2008 года - конца своих нынешних полномочий, никто уже особенно не спорит, и над главной площадью Уфы висит большой билборд с обнимающимися Рахимовым и Путиным и подписью "Вместе и навсегда!".

Даже один из главных участников декабрьской драки, благовещенский браток по фамилии Героев, тоже успокоился и строит новый магазин. Все успокоились. Все договорились. А раз так - то зачем волнения, зачем скандалы? Все и так хорошо.

Видимо, этого и не учли в Башкирии. Наблюдая за событиями в республике изнутри, можно не заметить главного - того, как быстро и основательно благовещенская тема исчезла из поля общественного внимания. Исчезла без объяснения причин. Политковской объяснили, Льву Пономареву объяснили, а народу - тому самому народу, который еще полгода назад читал ежедневные статьи о благовещенских ужасах, ничего не сказали. Действительно - зачем?