Глосса #3: незаметный подкрад

По затеплившейся традиции начнем брюзжание на околополитические темы с цитирования телетайпной ленты: "4 октября 2007 года 30-летняя мать двоих детей, американка Джэмми Томас была признана виновной в незаконном распространении 24 музыкальных композиций в интернете и приговорена к штрафу в 220 тысяч долларов, то есть по 9250 долларов за каждую песню".

Следом - отечественное алаверды: "Нижегородская прокуратура возбудила уголовное дело по части 2 статьи 149 ("нарушение авторских и смежных прав") в отношении Фонда поддержки толерантности. Как рассказал в пятницу на пресс-конференции референт Фонда Станислав Дмитриевский, организацию обвиняют в использовании нелицензионного программного обеспечения. По словам Дмитриевского, 29 августа сотрудники ГУВД Нижегородской области изъяли из офиса Фонда четыре компьютера в рамках плановой проверки финансово-хозяйственной деятельности и соблюдения лицензионного законодательства. Затем Дмитриевский получил по почте постановление областного ГУВД, в котором говорилось, что Фонд использовал контрафактное программное обеспечение, а в действиях Дмитриевского "усматриваются признаки уголовного преступления".

Что объединяет эти два, казалось бы, несопоставимых события? Ну как же - демонстративность наказания! В свое время Джэмми Томас отказалась от мирового соглашения, которое ей предложила "Звукозаписывающая ассоциация Америки" (RIAA), не захотела без лишнего шума уплатить пару-тройку тысяч отступных и предпочла открытое судебное разбирательство. Не захотела? Ну так и creve chien, si tu n'es pas content (1)!

В январе 2005 года Станислав Дмитриевский опубликовал в газете "Право-защита" обращение Аслана Масхадова и Ахмеда Закаева, за что получил два года условно ("возбуждение национальной вражды с помощью средств массовой информации"), однако вместо того, чтобы образумиться, подал жалобу в Европейский суд да и вообще продолжил безобразничать на правозащитном фронте. Не образумился? Ну так и creve chien, si tu n'es pas content!

Обе трагикомедии демонстрируют щедрую россыпь несуразностей:

- почему из 26 тысяч исков, поданных в суд RIAA на пользователей файлообменных сетей, категорически отказавшихся от мирового соглашения, выбрали для юридического прецедента мать-одиночку?

- почему Дмитриевский, знающий, что любой прокол при условном сроке чреват конкретной зарешеткой, вовремя не подстраховался и не заменил в компьютере микрософтовскую муть на бесплатные аналоги - тем более в свете прецедента Александра Поносова?

Мы, однако, мелкими несуразностями заниматься не будем, а сразу возьмем быка за рога - обозначим общий знаменатель историй Джэмми Томас и Станислава Дмитриевского, который, на мой скромный взгляд, в ближайшем будущем грозит человечеству столь ужасающими репрессиями, что самые мрачные фантазии Джорджа Оруэлла покажутся детской шалостью.

Общий знаменатель носит гордое имя интеллектуальной собственности на продукт, подлежащий цифровому тиражированию. На бытовой волапюк продукт этот переводится как фотографии, ибуксы (электронные книги), кинофильмы, музыкальные композиции и компьютерные программы, находящиеся в свободном обращении в мировой компьютерной сети. Поскольку обращение этих продуктов свободно в наипрямейшем смысле слова, в том или ином виде он присутствует на 99,9% пользовательских компьютеров мира. А поскольку существует закон, охраняющий права собственности на этот продукт, потенциальными преступниками являются те же самые 99,9% компьютерных пользователей.

О столь эффективном по репрессивной мощи крючке инквизиторы не смели мечтать и в самые благоприятные периоды истории: даже средневековый стукач, закладывающий соседа в надежде заполучить его имущество, сталкивался с непредсказуемостью сложной и - вопреки сложившейся мифологии - полноценной системы защиты в инквизиционном суде. О борьбе с советской диссидентурой, в которой использовался столь экзотичный крючок-замануха, как перепечатка запрещенной литературы, вообще говорить не приходится.

Счастливым обывателям XXI века предстоит жить в условиях тотальной потенциальной фелонии, когда наказание зависит исключительно от воли правителей мира. Самое, однако, печальное: общественность не улавливает самой извращенной сути интеллектуальной собственности на продукт, подлежащий цифровому тиражированию. В упомянутой заметке о "злодеяниях" Джэмми Томас пишущий журналист игриво бросает по ходу дела: "Американская ассоциация звукозаписывающих компаний борется за правое дело, с этим поспорить сложно".

Да будет известно отечественной публике, что утверждение это - гомерическая чушь! Оспорить право собственности на электронно тиражируемый продукт не то что не сложно, а вообще элементарно. Более того, право это давно и успешно оспорено, а в западной цивилизации получило повсеместное распространение исключительно как право сильного - lex gladii (2).

Читателям также будет любопытно узнать, что беспредел собственности на цифровой продукт - знамение всего лишь последних двух десятилетий, предопределенное массовой миграцией американской экономики из сферы материального производства в сферу виртуального продукта, камуфляжно обозначенного как "интеллектуальный". Скажу больше: единственное назначение Всемирной торговой организации (ВТО) в том виде, как она оформилась после подписания второй редакции ГАТТ (Генерального соглашения по тарифам и торговле) в 1994 году, - это обеспечение механизма эффективного принуждения стран третьего мира (России - в их числе) к оплате американского и западно-европейского виртуального продукта.

Любителей нюансов отсылаю к своему исследованию "Сказки Бретонского леса", опубликованному в "Бизнес-журнале" в мае 2007 года, в котором я попытался вывести на свет божий скрытые механизмы ВТО. В "Глоссе" же ограничусь констатацией важного культурологического вывода: в русской цивилизации (как, впрочем, и в японской, индийской или, там, греческой) никогда не существовало традиции интеллектуальной и - возьмем шире! - творческой герменевтики. Знаниями и искусством в русской цивилизации испокон веков (и до 1991 года) было принято безвозмездно делиться. Вспомните, как часто, покупая книгу, мы по прочтении отдавали ее друзьям, знакомым, соседям. А ведь речь шла о материальном продукте интеллектуальной собственности, а не виртуальном! Чтобы напечатать книгу, требуются какие-никакие затраты, тогда как распространение цифрового продукта сопряжено с нулевыми расходами.

Из всего сказанного напрашивается простой вывод: цифровой продукт несет в себе колоссальный репрессивный заряд, и русскому гражданскому обществу надлежит приложить максимум усилий для того, чтобы удавить джинна в самой бутылке, не допустив, по крайней мере, распространения лживой пропаганды о якобы естественности прав собственности на этот самый цифровой продукт.

Как этого добиться? Понятия не имею. Скажу больше: в помине не существует даже самого русского гражданского общества! Такие вот пироги.

Зачем же тогда городить весь этот огород? Ну как же, разве вы забыли - в "Глоссе" мы вовсе не занимаемся политикой, а всего-то играем в гессианский бисер!

Примечания:

1. "Подыхай, собака, если ты недовольна!" ( франц.) - фраза, приписываемая Наполеону и увековеченная Родионом Раскольниковым: "Чтобы помогать, надо сначала право такое иметь, не то: "Crevez chiens, si vous n'etes pas contents!" (Достоевский. "Преступление и наказание").

2. Дословно - закон меча ( латин.).

       
Print version Распечатать