Продукт под названием фильм Виктора Гинзбурга по роману Виктора Пелевина «Generation Пи» обладает всеми составляющими, чтобы быть записанным в успешные арт-проекты. Вернее, их три – три достоинства и три очевидные составные части гипотетического успеха. Первая: литературная первооснова – Пелевин. Сам я Пелевина не читаю, он мне скучен, но оттого, что со всех сторон слышу: «Пелевин, Пелевин…», - делаю вывод, что Пелевин - очень хорошая первооснова.

Второе – название «Generation Пи», что больше, чем обычное название и больше чем полдела. Придумать такое название, зацепить сразу и время, и поколение, и перестройку – дорогого стоит. Это сразу сказать об очень многом, задать рамку. Почти то же самое как написать роман «Мать» после первой революции.

И третье - ниша.

Дело в том, что эпоха 1990-х, когда произошел столь грандиозный пи-перелом в нашей стране и столь грандиозный идейный пи-перелом в мире, по-прежнему никем не описана, ее герой не найден, соответствующая ей культурная ниша не занята, не заполнена. На самом деле, и книга Пелевина ее тоже не очень заполняет, будучи слишком миниатюрным для того артефактом, но при этом Пелевин как бы вписывает в возможное будущее описание свой копирайт. Теперь что ни скажи умного о эпохе «Пи», все будет… «после Пелевина».

Теперь о кино, которое рискнули снять по «культовому» роману.

Как известно, снимали его долго. Семь лет. Потратив кучу денег. И таки добились, когда оно окончательно устарело. Когда окончательно забылись легшие в основу перипетии. Когда стыдно стало не выпускать это кино совсем. Когда и все другое кинопроизводство в России почти что умерло, а отчитываться по-прежнему чем-то хочется. Когда пришло время доставать с полок (еще одна премьера – «Мастер и Маргарита», 1994), то и «Generation П» сверстали отснятое на живую нитку. И вроде бы даже изготовились отбить бабки.

Причем, отбивать решили по принципу, порицаемому в собственном фильме. Принцип простой: продается все и качество тут не при чем. В мгновение ока информпространство забилось бесчисленными статьями и репортажами, смысл которых: «яркий», «острый», «провокационный», долгожданный (что правда – то правда), не смотреть «Generation Пи» - себя не уважать.

Впрочем, о чем я? Сие нормально. Нормально для России. Нормально для российского периода «малокартинья». И даже нормально для всей мировой киноиндустрии в целом, стоящей в последнее время на перепутье: погибнуть, но исполнить заветы всяких разных ингмаров бергманов или окончательно скатиться на технологии игр и гаджетов? Дилемма «Рублев» или «Аватар» в «Generation Пи» органично решается в пользу «Матрицы».

Что, надо сказать, не так уж плохо. Есть в фильме отдельные удачные сцены. Лучше сказать – клипы. Поскольку режиссёр Виктор Гинзбург – знатный клипмейкер из Лос-Анжелеса, он только клипы умеет снимать. А что касается современной молодежи, которой умеет только клипы смотреть, то несомненно, ее разведут компьютерной графикой в стиле «Ночного дозора», кислотными фантазиями, чипсами из мухоморов, артистом «Шнур», стёбом, матом, цинизмом.

Все это политически грамотно будет замешано на черной легенде «90-ых», когда политику якобы делало исключительно телевидение, а имиджмейкеры (мордоделы) под кайфом могли создать президента из любой дворовой шпаны.

И небольшой дозой паранойи. Следующим после «Что делать?» проклятым русским вопросом: «А кто заказчик заказчиков?»

Что неудачного

Прежде всего, неудачно, что слишком узка проблема, которая на самом деле понятна разве только очень узкой социальной группе. Фактически – касте, имеющей профессиональное отношение к политической рекламе и в частности к телевидению.

Это даже не 10% зрителей. Это 10% от 10%. Или 10% от 10% от 10% Остальные вряд ли поймут. И вряд ли им будет так же смешно, как нам, увидеть в кадре Андрюшу Васильева, гадать, кто из актеров тут «Гельман», а кто - «Павловский».

Второе – вторичность.

На самом деле, на памяти более яркий фильм - «99 франков» (сатира на рекламный бизнес Яна Кунена по роману Фредерика Бегбедера, Франция, 2007) и даже очень неплохие отечественные комедии про предвыборный пиар - «Особенности национальной политики» (2003), «День выборов» (2007). В художественном плане «Generation П» лишь повторяет некогда виденное, подчеркивая горькую истину: вылеживания для кино – это совсем не то же самое, что выдержка для вина.

Третье – тема уж десять лет как ушла.

Каким бы страшным злом ни казалось имиджмейкерство 1990-х, оно было в фаворе лишь тогда, когда существовали политическая конкуренция, реальные выборы, когда была борьба, и было за что бороться. А это… прекрасное время. Сегодня другие дела. И они, по-видимому, требуют иного кино.

Что совсем плохого в этом фильме. Ложь

Ложь о 1990-х. Потому что 1990-е – это не только то, что показано Гинзбургом. Не только бандиты. Не только беспробудный наркотический бред тогдашних законодателей общественной моды. В 1990-е было еще и кое-что, о чем молодежи стараются не напоминать. Невероятный, трагически преданный и заглохший порыв тогдашней России к демократическому идеалу. Его сегодня стараются растворить в мате, хихиканье, опошлить… В 1990-е мы жили, любили, надеялись.

Вряд ли случаен маркетинговый ход: выход «Generation П» приурочен к 10-летию разгрома НТВ, а медиаимперию зла в нем олицетворяет некая телекомпания с зеленым шариком на эмблеме. Расчет, будут вспоминать, а тут и наша фильма в кустах. Подлинно остроумная сцена - когда пудовый зеленый шарик еще и катают охранники по коридорам. Хотя в целом получилось не очень этично - как бы пнули лежачего. Нашу свободу слова.

Пока снимали, многое поменялось в биографиях звезд. Трахтенберг уж два года как умер. Андрей Васильев – не главред «Коммерсанта». Александр Гордон – не в сетке эфира. А вот Михаил Ефремов, например, играл человека, весьма похожего на Гусинского, совсем не скупясь на сатирические краски. А сегодня и сам по политическим мотивам покинул телеканал «Дождь». Так был бы Гусь при делах – не покинул бы! Парадокс-с!

На премьере Ефремов вышел на сцену с недоеденной тарталеткой, рядом с большим стаканом попкорна терся Васильев. Поколение-Ноль смотрело на Generation Пи. Generation-Пи смотрело со сцены на поколение-ноль.

Все жевали попкорн. Конец.