Экстремумы несвободы

От редакции. 19 февраля 1861 года в шестую годовщину своего восшествия на престол Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права. С тех пор прошло уже 150 лет, а споры о политической свободе до сих пор не стихают. Об уроках тех событий и об их значимости для сегодняшнего дня рассуждает политолог Алексей Кузьмин.

* * *

150 лет назад порядка 80% населения Российской империи получило свободу. Что произошло со свободой за это время?

Во-первых, мы точно знаем, что был период времени, когда свободу сохранить не удалось: с 1932 по 1976 год, когда началась полная паспортизация колхозников, у нас, вообще-то говоря, опять было крепостное право. Больше того, наш советский институт прописки в заметной мере был вполне себе аналогичен крепостному праву. Во всяком случае, содержал существенные и сущностные его элементы.

Во-вторых, сто пятьдесят лет назад сделали примерно то же, что делают обычно в России. Об этом замечательно написал Борис Межуев: не создав институтов свободы, сказали, «Ребята, а вот у вас теперь есть свобода». А что с ней делать, если никаких институтов, которые позволяют ее поддерживать и использовать, нет?

Кроме того, что у нас свобода очень плохо институционализирована и никак не увязана с какой бы то ни было ответственностью, мы еще эту свободу всегда пытаемся дать за счет того, кому эту свободу даем, лишая его всех ресурсов. Вот смотрите: в 1861 году свободу даем, при этом землю отнимаем и начинаем требовать выкупные платежи, что уж совсем за пределами добра и зла. Ты, пожалуйста, за свою свободу еще нам заплати в течение ста лет. Мало того, для того чтобы платил, там, где общины даже и не было, эту самую общину на человека насаживаем, чтобы уж ни в коем случае не вылез бы из круговой поруки. Что было дальше? Когда у нас шла раздача свободы в 1917 году, хотя, конечно, мы говорили про «заводы рабочим и землю крестьянам», просто-напросто мы их тихо огосударствили, крестьянам никакой земли не давши. Когда мы давали в последний раз свободу, в 1991-м, просто тихо лишили население собственности и средств к существованию.

Каждый раз у нас происходит одно и то же: мы концентрируем в сторону элиты собственность, а всем остальным даем свободу. Но по понятным причинам пользоваться свободой, когда жрать нечего, занятие довольно тяжелое. Гармонии здесь не может быть хотя бы потому, что свобода и справедливость очень плохо сочетаются друг с другом. Но во всяком случае, если прибавление свободы связано с радикальным прибавлением несправедливости, то возникает довольно тяжелая, злобная проблема: а как в этой ситуации, вообще говоря, может выживать общество? И при всем величии того, что было сделано в 1861 году, я считаю, что гораздо важнее в великих реформах были университетская автономия, серьезная реформа народного образования и судебная реформа, земская реформа, которая дала возможность хоть какого-то, но все-таки самоуправления.

При всех этих реформах возникает огромная серая зона противоречия между общественным представлением о справедливости и писаным законом, который вроде бы и должен ограничивать свободу. В итоге мы всякий раз возвращаемся к бессмысленной ситуации: в России нет закона, есть только на столбе корона. Но, надо сказать, мы в этом не одиноки. В конце концов, американская история второй половины XIX – первой половины XX веков в общем примерно про то же. И британская история: никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом – при систематическом рабском труде на флоте. С этой точки зрения мы не специальны, но в большинстве случаев доводим нормальные общие тенденции до некоего экстремума.

Но есть одна очень тяжелая проблема: мы почему-то по поводу 200-летия победы над французами в 1812-м году устраиваем полноценное празднование. А вот по поводу 150-летия великих реформ, причем я здесь настаиваю на том, что здесь надо смотреть далеко не только и не столько на отмену крепостного права, сколько на весь комплекс целиком, я ничего про государственную комиссию, которая бы этим озаботилась, не слышал. И памятника Александру Второму в Кремле, насколько я помню, никто не восстановил.

       
Print version Распечатать