От редакции. В среду на комиссии по модернизации экономики в Магнитогорске президент России Дмитрий Медведев поставил перед правительством задачи по созданию привлекательного инвестиционного климата в России. Глава государства заверил, что будет лично следить за выполнением своих заданий. Главная задача страны, по его словам, сделать Россию привлекательной для предпринимательства и для частных инвестиций. При этом решить ее без изменения качества жизни невозможно, признает президент. Комментирует для Русского журнала предложения президента России заведующий отделом экономики издательского дома "Коммерсант" Дмитрий Бутрин.

* * *

Если выступление президента Медведева на заседании Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России в Магнитогорске – это программа по улучшению инвестклимата, то программа довольно обрывистая. Полноценной программой это назвать нельзя по очень простой причине. Программа – это всегда дорожная карта. Она отвечает на вопрос не только, что делать, но и на вопрос, как это что-то делать. Президент, вообще-то говоря, у нас по определению программы не формулирует. Он формулирует цели, а, если говорить вернее, – конечный результат выполнения программы.

То, что он озвучил вчера – неплохие задачи. Можно сказать даже, что это довольно масштабная концепция, которая покрывает 40% необходимых преобразований для действительного улучшения инвестклимата. Президент, собственно, и не намеревался добиться этой программой улучшения всех составляющих инвестклимата до конца года. Для советников президента было бы достаточно наивно предлагать Дмитрию Медведеву озвучить подобные идеи. Тем не менее, 40% преобразований для улучшения инвестклимата его программа покрывает, это – правда.

Означают ли предложенные вчера шаги какую-то серьезную перестройку экономики? Серьезную перестройку экономики могут более или менее вызвать только несколько пунктов из озвученных вчера предложений. В частности, если Президент действительно будет настаивать на приватизации крупнейших госкомпаний и на публичном характере их работ, то это изменение будет довольно значительным. Если данный пункт "заработает", то заработает и программа сокращения издержек госмонополий. Хотя на самом деле лучший способ сократить издержки госмонополий – это продать их. Существуют также соображения о том, что довольно мощным инструментом преобразований является Минэкономразвития. Имеется в виду право ведомства приостанавливать все законные и подзаконные акты через Минюст на основании заключения о недопустимом регулирующем воздействии. Это – мощный инструмент. И если экономическое ведомство будет его употреблять, особенно так, как оно его употребляет сейчас (а употребляет оно его весьма занятно, хотя пока это работает только в экспериментальном режиме, но уже сейчас видно, что работает), то и это достаточно существенное изменение. Остальное я бы не переоценивал.

В частности, борьба с коррупцией. Это очень старая тема и здесь всё гораздо проще, чем с другими предложениями, сделанными вчера. Не так давно, буквально в феврале, в Москве соответствующие структуры проводили презентацию нового британского акта о коррупции, который является, в общем-то, последним словом в вопросах борьбы с коррупцией. Думаю, если Российская Федерация отрегулирует судебную систему и примет подобный акт, вопросов, касающихся инвестклимата, к России будет гораздо меньше. Их практически не будет. А пока все наши предложения по борьбе с коррупцией не соответствуют лучшим мировым разработкам. Пока еще они отстают даже от весьма вегетарианской и практически не работающей Конвенции ООН по борьбе с коррупцией. В России действительно можно было бы успешно перенять соответствующие антикоррупционные действенные законы западных государств. И не будет никаких проблем. Но этого не делается. Видимо, настолько сильно хотят бороться с коррупцией.

Еще остается принципиальный вопрос: готова ли наша структура власти к изменениям, которые предлагает президент? Отвечу: структура российской власти к этим изменениям не готова более чем абсолютно. Она готова только профанировать все это дело. Есть одна принципиальная проблема. Она заключается в следующем. Дело в том, что разработчики этого проекта, видимо, исходили из того, что в спектре мнений правительства, от либеральных до консервативных, данное предложение окажется где-нибудь посередине и что в правительстве останутся люди, для которых эта программа будет не слишком либеральной. В данном случае я могу достаточно уверенно говорить, что членов правительства (правительства – в широком смысле), для которых эта программа была бы недостаточно либеральна, просто не существует. Для всех членов правительства эта программа слишком либеральна. То есть Президент оказался святее Папы Римского - в этом деле поддержки правительства целиком и полностью он, конечно, не получит.