На французских экранах идет фильм, посвященный Ханне Арендт, немецко-американскому философу еврейского происхождения, эмигрантке, профессору, основоположнице теории тоталитаризма. До российского проката картина пока не дошла.

1961 год – Арендт на пике своей славы и таланта. Блестящий лектор американского университета, известная своей строптивостью, непримиримостью, остротой и виртуозностью мысли, едет в Иерусалим, чтобы осветить для «Нью-Йоркера» процесс века. Процесс над Адольфом Эйхманом, эсэсовцем, в ведении которого было «окончательное решение еврейского вопроса». Сама Арендт знала об ужасах холокоста не понаслышке. Ей удалось спастись от нацистов, иммигрировав в Штаты. Во время слушаний дела Эйхмана, Арендт приходит к неожиданным для всех выводам и разрабатывает концепт «банальности зла». Концепт, идущий вразрез с другими мнениями, перевернувший традиционные представления о геноциде и всколыхнувший американские и еврейские интеллектуальные круги. Самые близкие, дорогие люди, почитатели яркого таланта Арендт отворачиваются от нее. После публикации скандального репортажа Арендт теряет поддержку друзей, убежденных, что она зашла слишком далеко в своих философских изысканиях. Арендт, по их мнению, предает и обнуляет тяжелую память о трагедии, бросает тень на еврейский народ недопустимостью своей мысли, находящейся за гранью здравого смысла. Но и в вынужденной изоляции, несгибаемая, преданная своему внутреннему долгу, бесконечно ищущая правду и подвергающая сомнению любой кажущийся неоспоримым тезис, Аренд не сдается и идет в своем бою до конца. Она видит в Эйхмане не хладнокровного монстра, убийцу и антисемита, но пустое место, а не личность. Машину, которая автоматически исполняет программу по транспортировке людей к смерти, то есть всего лишь повинуется приказу. «Я не истреблял евреев», - утверждает на процессе Эйхман. Добавляя масла в огонь, Арендт также затрагивает тему содействия нацистам некоторых еврейских видных деятелей.

Фильм снят немецким кинорежиссером Маргарет фон Тротта с Барбарой Зуковой в главной роли. Обе уже поднаторели в своих прошлых совместных фильмах в передаче образов сильных и неординарных женщин: философа и революционерки Розы Люксембург и немецкой монахини и мистика Хильдегарды Бингенской. Фильм рисует весьма яркую картинку тусовки немецких эмигрантов-интеллектуалов в Штатах 60-х годов. Смешение немецкого, английского, французского и иврита создает впечатление некоей универсальности и важности. Речь идет о чем-то, касающемся всего человечества, независимо от разницы наречий. Помимо основной темы, образ женщины играет очень важную роль. Барбара Зукова прекрасна в роли женщины и философа. Ироничная, бескомпромиссная, в дыму бесконечных сигарет, с тонким и красивым лицом рефлексирующей интеллектуалки. Она читает лекции на английском с сильным акцентом, сидя на кафедре, выкуривая сигарету за сигаретой. Она уже немолода, но далека от образа сухого профессора, знающего жизнь только в теории. Режиссер показывает ее окруженной мужской любовью, без стеснения проявляющей свои чувства, самоотверженной, игривой, манящей, преданной. Кстати сказать, любимая студентка и любовница Мартина Хайдеггера, Арендт назовет неразумными его нацистские наклонности, но станет одной из немногих, кто не отстранится от него и будет пытаться очистить его имя. Интересно показано отношение Арендт к собственной национальной принадлежности. Кажется, что она уже давно больше не относит себя к какой-либо идентичности, не мыслит исходя из этого принципа. Единственным арбитром ее суждения является ее призвание – философия. Ее внутренние выбор и этика подчиняются исключительно потребности и долгу мыслить, искать ответы, какими бы страшными и неугодными кому-то они не показались. В фильме она говорит своему близкому и дорогому другу еврею, что никогда не говорила, что любила еврейский народ, но что его она любит. Она не мыслит и не любит исходя из национальных категорий, мысль ее универсальна, ей не страшны преграды и искусственные границы. Во имя способности мыслить, она ставит на карту все, даже доверие близких, и встречает непонимание.

Именно об этой способности мыслить как предотвратительнице катастроф пытается докричаться через свои труды Арендт. Эйхман, в ее видении, - до ужаса банальный человек, гайка тоталитарной системы, бюрократ, преданный своей карьере и начальникам, сознательно отключивший способность размышлять. Он перестал задавать себе вопросы. Он просто хорошо исполнял свои административные функции. Сила фильма заключается еще и в использовании видеоархивов процесса. Перед нами настоящий Эйхман, обвиненный в преступлении против человечества и объясняющий свой поступок. Арендт, сознательно идущая на рандеву со злом, говорит в фильме, что никогда бы не смогла себе простить остановку на этом пути. В этом ее долг философа и человека. По ее словам, понять – не значит оправдать.

Очень тяжело проводить параллели, но они неизбежны. Банальность зла проявляется и на бытовом уровне. Начальник отдела увольняет плохого сотрудника в силу, например, преклонного возраста, проблем с алкоголем, низкой эффективности. Тем самым невольно обрекая его на нищенское существование, фактически подписывая ему смертный приговор, особенно в современных российских условиях. А делает он это, не задавая себе лишних вопросов, отключая способность мыслить. Просто потому, что так сказал директор, так нужно для лучшей производительности фирмы. Просто убрать лишнего человека.

Cегрегация, расизм, гомофобия функционируют по тому же принципу. Есть идеологи, преследующие какую-то им одним известную безумную идею, или пытающиеся укрепить свою власть с помощью ненависти и насилия, а есть гайки. Встающие на тропу войны, не задающие лишних вопросов, отключающие способность мыслить самостоятельно и поднимающие на выбор меч/камень/кулак/пивную бутылку - всего лишь гайки системы абсурда и бездумные исполнители чьей-то слепой воли. Франция на днях разрешила однополые браки. А Россия продолжает закручивать гайки. По теории банальности или обыденности зла Ханны Арендт, во времена «морального коллапса целой нации» злодеями становятся обычные люди, а не только вдохновители и идеологи. Это как раз то, что пытается своими словами объяснить нам Эйхман, говоря через стеклянную будку. Что он не истреблял евреев, а просто исполнял приказ.

А я вторю Арендт: чтобы предотвратить «моральный коллапс целой нации», нужно начать мыслить. Свободно и автономно.