2005 год - без Беслана и майдана

Еще один год преодоления либерализма

Две тысячи пятый политический год в России ознаменовал собой всю сложность периода, который когда-нибудь нарекут "серединой двухтысячных". "Двухтысячные" вообще уже категория русской историософии, определяемая в сравнении с "девяностыми" XX века (эпохой исторического "нуля", из которого шаг за шагом выбирается Российское государство в "двухтысячные").

Однако к концу 2004 года, прежде всего в связи с "оранжистским" переворотом на Украине, ощущение коллапса вновь постигло тех, кто еще в конце 2003-го праздновал победу после ошеломляющих по своим результатам выборов в Госдуму. Конечно, если бы страшной трагедии, нежно названной ее авторами "оранжевой революцией", не было, ее следовало бы выдумать.

Кремлю предстоит еще слишком много тяжелых сражений, чтобы излишне радоваться по поводу любого небольшого прорыва. Надо признать: если в 2004 году мы праздновали победу (после выборов в новую Госдуму и разгрома олигархов), а потом получили Беслан и майдан, то в 2005-м мы уже ничего не праздновали, а только работали. Даже 60-летие Победы стало скорее поводом к работе, чем к веселью. В этот год Кремль выглядел напряженным и угрюмым, Кремль ждал катастрофы и делал все, на что хватало его фантазии, дабы эту катастрофу предотвратить. И он сделал свое дело. Катастрофы не произошло. Две тысячи пятый год, от которого мы ждали новых "бесланов" и "майданов", прошел без них. Возможный "Беслан" в Нальчике 13 октября был подавлен в самом начале, а возможный майдан даже и не начинался.

Кремль победил, не так красиво и интересно, как хотели многие из нас. Но он победил и спас Россию. А кто сказал, что спасение России должно проходить красиво и интересно? Новый, 2006 год Российское государство встречает не только не утратив своих позиций, но даже усилив их, а все остальное не важно.

Год начался с всеобщего ожидания нового майдана, который, по всей видимости, должен был стать "старым Манежем". Реакция на неумелую и дурно поданную операцию под названием "монетизация льгот" только усилила эти ожидания: столько протестного электората на улицах Москвы не собиралось со времен первых ельцинских митингов. На политических семинарах начала года со всей серьезностью обсуждалось, в каком месяце ждать "революцию". Кто-то предрекал на следующей неделе, кто-то весной, кто-то в августе, а самые осторожные говорили об осени. Однако сомнений в том, что если не сама революция, то уж, во всяком случае, ее попытка непременно произойдет, ни у кого не было.

И вот в этот момент Кремль начал открытое контрнаступление практически по всем фронтам: тема "монетизации" сошла на нет, что лишило оппозицию необходимой уличной поддержки, а само "оранжевение" КПРФ и "Родины" сыграло против них самих. Безусловной победой было уничтожение 8 марта Аслана Масхадова, положившее конец рассуждениям о переговорах с террористами. Суровый приговор бывшим хозяевам ЮКОСа 31 мая только подтвердил жесткую позицию власти в отношении компрадорского капитала.

Наконец, хоть и наспех, хоть и не очень умело, но все-таки были созданы очень разные молодежные структуры как кремлевская альтернатива в случае нового майдана: "Наши", ЕСМ, "Молодая гвардия", ВАЛ, даже Лужков кое-что пытался собрать. Все это проходило на фоне постоянного нагнетания антиоранжевых настроений, так что даже само понятие "оранжевая революция" стало неким аргументом для любого усиления режима и, в конце концов, начало утрачивать какой-либо смысл. Но это правильно - уж лучше превратить все в комедию, чем в трагедию.

Самым удачным результатом этой кампании стало сначала самооправдание оппозиции (что она не "оранжевая"), а потом и смирение ее перед этим жупелом. В итоге, когда с московских выборов сняли "Родину", о революционной активности масс никто уже не говорил: не наблюдалось сей активности ни в столице, ни где-либо еще. Так что лидер молодежной "Родины" Сергей Шаргунов, еще летом гордившийся "крепким рукопожатием Юща", написал итоговую статью "Революции не будет". Да и на каком основании она должна быть?
Огромное контрреволюционное значение сыграл внешний фактор: тотальное поражение "помаранчевого дела" по всей Евразии. Молниеносно совершившаяся "революция тюльпанов" в Киргизии с самого начала выглядела как закономерное продолжение украинских событий, однако очень быстро выяснилось, что отношения Бишкека с Москвой нисколько не ухудшились. Ползущая с юга американо-ваххабистская анаконда в Узбекистане была удушена президентом Каримовым 13 мая за несколько часов. И уже к парламентским выборам в Азербайджане 6 ноября и президентским выборам в Казахстане 29 ноября оранжевые ленточки смотрелись как устаревшая бутафория. На оси "Ташкент - Астана - Баку" неожиданно для всех выстроилась новая линия евразийской интеграции.

Конечно, нельзя не сказать о главном - о полном крахе идеалов майдана в самом Киеве: отставка Юлии Тимошенко с поста премьер-министра 7 ноября положила конец всякой революционной романтике. Две тысячи пятый год, безусловно, стал годом поражения "оранжевых революций", а следовательно, годом значительных побед России, ибо нельзя сказать, что все перечисленные события произошли без определенного участия самого Кремля... И декабрьское решение "Газпрома" о возможном отключении Украины от российского газа лишь завершающий залп по значительно ослабевшей и сильно расстроенной машине антироссийской политтехнологи.

Укрепление государственной органомики в 2005 году превосходит достижения всех предыдущих лет, вместе взятых. 1 декабря сего года (после отмены в 2004 году губернаторских выборов) Пермская область вошла в Коми-Пермятский АО. С принятием весной закона о выборах в Госдуму (согласно которому депутаты могут избираться только по партийным спискам) была объявлена война политическому либерализму, а с учреждением Общественной палаты и ужесточением законов "Об общественных объединениях" и "О некоммерческих организациях" был нанесен последний, скорее всего, смертельный удар по останкам политики 90-х.

К этому следует добавить запрет на создание избирательных блоков и снижение нормы допустимого брака подписей в поддержку партий и кандидатов с 25 до 10%. Слияние "Газпрома" и "Сибнефти" 28 сентября, а главное - запрет деятельности филиалов иностранных банков на территории РФ, провозглашенный Путиным 14 декабря, открывает новую веху в истории режима - начало борьбы с либерализмом экономическим, то есть с тем, что до сих пор считалось главным пороком путинской системы, доставшимся ему в наследство от 90-х.

Будем надеяться, что это - именно начало, начало большого процесса, а не эпизодический, чисто пиаровский ход. "Дело Чубайса" - это проблема полковника Путина, а не полковника Квачкова.

Среди катастроф года главной, конечно, можно считать московскую аварию в электросетях 25 мая, когда треть столицы на долгое время лишилась света. Это выглядело как срыв, как саботаж, как мятеж, как провокация. И тот факт, что главное пугало страны не только не было отправлено в отставку в мае, но еще и пригрозило в декабре подобным отключением всей столице наступившей зимой, говорит о том, что не просто снисхождение, но уважение к либералам как особой политической силе в Кремле еще сохраняется. Отсюда могут проистекать будущие просчеты и катастрофы следующего года. Невозможно бороться с либерализмом и западничеством, оставаясь наполовину либералом и западником.

Революцию можно отменить на обозримый срок, но ее нельзя исключить вообще, если иного пути для восстановления национального организма, кроме как через революцию, не предвидится. Последним и главным шагом Кремля должно быть уничтожение "оранжевой революции" в зародыше - глобальная ревизия всей той историософии национального самоотрицания, которая пришла в Россию с Петром, с Лениным, с Ельциным.

Соответствие подлинно русской национальной идентичности и одновременно задачам вселенской миссии России - вот два отправных критерия, которые должны учитываться при принятии любого политического решения, а не его краткосрочная "эффективность" и уже никому не нужная "политкорректность". И конечно, борьба с несуществующим "фашизмом" в качестве главной задачи движения "Наши" или обсуждаемый перенос части столичных функций в город на Неве выглядят порочным рудиментом либерально-западнической политики эпохи 90-х. Невозможно нравиться всем, да и не стоит стараний! В итоге никому не понравишься.

       
Print version Распечатать