На днях в Крыму завершился пятый Боспорский форум современной культуры. Международный "семинар-фестиваль" отметил двадцатилетнюю годовщину со дня своего основания. Одной из черт обновления проекта стало резкое расширение его географии.

Есть огромное количество людей, что боится размышлений о смерти. Меж тем Пастернак (в легендарной конструкции телефонного звонка Сталина) недаром говорит, что его интересует именно разговор о жизни и смерти.

То, что на выставке много людей, означает, что прерафаэлиты каким-то образом "попали" в мироощущение столичной публики, в то настроение, которое присуще сейчас москвичам.

В проблемном центре сборника оказывается напряжение, существующее между "историей" и "памятью" - от истории как наиболее точной, адекватной формы памяти до истории как противостоящей памяти, усилия воспоминания того, что исключено памятью.

Российским ученым и всему российскому обществу надо как можно скорее перестать надеяться на власть. Если раньше я говорил о дефиците договороспособности в нашем обществе, то теперь обществу попросту не с кем договариваться.

Картины Челищева, как, впрочем, и любого незаурядного мастера, всегда неоднозначны и многозначительны. Исследователь его жизни и творчества Паркер Тайлер был убежден в том, что работы Челищева разделяются на три цикла, каждый из которых завершается масштабным полотном.

"Заинтересованное" отношение не только к результату, но именно к самой процедуре - её гласной выработке, установлению и контролируемому соблюдению - собственно, и делает выборы демократическими.

Ксения Винькова была наблюдателем на президентских выборах в 2012 году и "Русский журнал" тогда опубликовал ее впечатления. В этом году она была наблюдателем на участке № 3355, где голосовали пациенты психиатрической лечебницы.

В издательстве "Европа" вышла в свет книга "1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером". Мы публикуем предисловие Глеба Павловского.

Нет ли здесь противоречия, когда мы говорим одновременно о строгой логике Кремля и о его непредсказуемости? На самом деле непредсказуемость путинских поступков – это продолжение последовательной линии по укреплению властной вертикали.

Никакой разницы между "литераторами" и "писателями" нет, всех уравняло время. Пафос самоназваний пропадает и остаётся сухой остаток: никакого смысла, кроме мелко-временного, корпоративного эти споры о самоназвании пишущих (и не только пишущих) людей не имеют.

Борис Рыбаков писал об одном убеждении предков: будто солнце в середине лета, в зеленые святки, играет. И мне показалось, что солнце, пришедшее в Белкино, было необычным. Космическим венцом оно лежало у ног березы, той самой, Славянской Матери.

Конференция к 100-летию русского формализма, прошедшая в РГГУ и НИУ ВШЭ, показала, сколь близко к нам время одного из самых ярких экспериментов в литературной теории.

Про Леонида Фёдорова хочется говорить словами из его же песни - за далью даль, за раем рай, играй играй. Каждый новый диск открывает новую даль, грань его творчества.

"1993" - новый роман Сергея Шаргунова. Книга об отношениях мучительно и неразрывно связанных между собой мужа и жены, работников "аварийки", и взрослении их дочери. Одновременно это историческое расследование кровавых событий осени 93-го.

После 25-летнего "возрождения РПЦ" (по телевизору даже говорят о "новом крещении") естественен вопрос о ее дальнейших намерениях. Много писали о том, что отношения между государством и религией в России не вполне урегулированы и их контур постоянно сминается.

С самого начала "советского эксперимента" в числе его оппонентов оказалась значительная часть марксистов. Впрочем, позициям, занимаемым последними, едва ли не всегда присуща двойственность, покоящаяся на осуждении окружающей ("капиталистической") реальности…

Когда Корбюзье строил доминиканский монастырь в Ля Туретт, он руководствовался правилом Августина за столом молча слушать чтение, не вступая в диспуты, чтобы воспринимать не только устами пищу, но и ушами — спасительное слово.

Человек, поклоняющийся груде железа, лишенной какой-либо эстетической ценности и привлекательности, вполне может мутировать в маньяка, жестоко издевающегося над живыми существами.

Он вносил в нашу жизнь ароматы древних мистерий, он писал о кентаврах так, как будто и сам был кентавр, он приручал стихии — огонь и воду, он учил меня не зависеть от признания, а просто делать свое дело…

Фильм, в котором майор полиции насмерть давит ребенка на второй минуте, вытягивает все полтора часа на предельно высокой температуре, истеричном ритме и невыносимой теме – и, как ни странно, не вызывает традиционных пересудов о чернухе.

Власть продает империю в непрозрачной упаковке. Риторика примерно такая: Великая Россия – это да. Униженная и нищая Россия – это нет, это не очень. Русскому народу живется тяжелей других, но "Россия для русских" - лозунг придурков и провокаторов.

Я всегда вспоминаю этот эпизод, когда начинается сетевая паника, заставляющая распространять слух о каком-нибудь несчастье или злодействе, о том, что кончится газ или нефть, что придёт Антихрист, что в этой стране не жить и надо пересаживаться.

Я даже остановился в Климентовском переулке и замер, как турист, упершись взглядом в храм Божий. И представил, что Россия уже распалась. И что это значило бы для меня?

Лидия Гинзбург не станет фигурой первого плана — она не мо­жет предложить простых ответов, универсальных формул. Един­ственное, что она может дать, — техники жизни, техники осмыс­ленного существования — и пример своей собственной жизни, прожитой без счастья.

Попытки во что бы то ни стало осовременить "классику" чаще всего малоудачны, а хуже того – скучны. В "Лондон Шоу" все приемы по осовремениванию кажутся полностью оправданными.

Что мы видим в лице писателя Рафеенко, чьи тексты сейчас только находят своего читателя? Это, несомненно, крупный писатель, который станет впоследствии знаковой фигурой европейской литературы, соединяя в своем творчестве разные противоречивые тенденции.

Двусоставность протеста до сих пор не понята. Болотная в основном сформирована людьми, на чьих лицах многие сразу же увидели желание изменить жизнь к лучшему – тогда и появилось выражение "люди с хорошими лицами". Однако же наверху Болотной оказались совсем другие люди.

Отчего самая прогрессивная передовая часть общества, все эти интеллигенты времён Александра III, возвышенные студенты, члены благотворительных обществ и либеральные журналисты так лихо съели одного своего вождя, а потом – другого?

В чем различие между греческими островами и Кипром? Греческие острова – острова поэзии. А Кипр – остров поэтики, остров, умеющий любоваться собой и правильно перечислить фигуры наслаждения, выдержать и строгий, и мягкий стиль жизни.