Россия: вид снаружи

Некоторое время назад издательство "Международные отношения" выпустило перевод книги Антонио Рубби "Палестинский марафон. 30 лет борьбы за мир на Ближнем Востоке". В оригинале она называлась несколько более откровенно: "Con Arafat in Palestina" ("С Арафатом в Палестине") и состояла по преимуществу из воспоминаний Рубби - бывшего главы иностранной секции ЦК Компартии Италии - о том, как итальянские коммунисты поддерживали Арафата в его героической борьбе за мир в регионе.

Окажись этот пламенный соратник покойного палестинского пацифиста поклонником Ельцина, я был бы сильно огорчен. К счастью, первого российского президента Рубби не любит. Я бы даже сказал, очень сильно не любит. Так сильно, что счел нужным написать о своем чувстве целую книгу.

Смысл перевода ее на русский совершенно неясен. Никаких новых фактов Рубби не приводит, а выводы его любой, кто хоть раз в течение 90-х заглядывал в газеты вроде "Трибуны", без труда воспроизведет самостоятельно. Положительными героями на общем черном фоне российской действительности прошлого десятилетия оказываются аграрии, "красные директора" и "народная по своему духу партия" "Женщины России". Что и не удивительно - как констатирует в очень точной, хотя, на мой вкус, чрезмерно снисходительной рецензии Михаил Талалай, "от бывших друзей "реального социализма" не приходится ожидать глубокого понимания ни прошлого, ни настоящего России".

Основным авторитетом для Рубби является другой итальянский "специалист по России" Джульетто Кьеза, труды которого он постоянно цитирует. За два десятилетия, проведенных в кремлеведческих штудиях, синьор Кьеза выучился, кажется, лишь одной фразе: "В России все плохо". Зато это предложение он вследствие многолетней практики способен теперь произнести по-русски почти без акцента, по каковой причине и почитается не столь продвинутыми коллегами Очень Крупным Исследователем.

На самом деле и с Кьезой и тем более с Рубби дело обстоит не просто, а очень просто. Левые итальянские интеллигенты, адепты еврокоммунизма (Рубби - автор апологетической биографии Энрике Берлингуэра), они связывали с перестройкой большие надежды, мечтая о продолжении и развитии идей "пражской весны" и построении коммунизма с человеческим лицом. Горбачев в их глазах представал чуть осовремененным подобием Дубчека - чехословацкая модель, ставропольская сборка. Когда же выяснилось, что версия Дубчек-85 нежизнеспособна, а страна не собирается останавливаться на полпути и намерена проводить серьезные реформы, они возненавидели и само посткоммунистическое государство, похоронившее их веру, и олицетворявших его политиков. И теперь с неподдельной яростью пишут банальные гадости про бывшего президента России.

А сейчас, как в старом анекдоте, настало время хорошей новости. "Ельциниада" очень плохо переведена. Что сильно затрудняет чтение.

Вот книга, не имеющая, на первый взгляд, ничего общего с памфлетом Рубби. Станислав Меньшиков - известный экономист, последние годы живет в Голландии, до недавнего времени преподавал в различных европейских университетах. Основная его специализация - экономика США, однако не менее активно он занимается теоретическими вопросами и исследованиями современного российского рынка. По своим взглядам профессор Меньшиков дирижист, то есть противник неолиберализма, сторонник смешанной модели, построенной на разных формах собственности и усилении государственного присутствия на рынке. Политическая ориентация - некоммунистический левый. В 1990-е годы, увы, в "Правде" сотрудничал - но кто из нас без греха?

Подробно исследуя зарождение и становление российского капитализма, автор приходит к выводу, что для него характерны: высокая степень монополизации в ущерб конкуренции, структурный перекос в сторону добывающей экспортоориентированной промышленности в ущерб обрабатывающей, а также непомерно высокая доля валовой прибыли в национальном доходе в ущерб заработной плате. Основной предлагаемый вариант лечения - изъятие государством сверхприбылей из сырьевых отраслей и перераспределение полученных таким образом средств в пользу отраслей нерентных.

Впрочем, основной интерес "Анатомии..." не в описании ситуации и даже не в выводах и рецептах - все это озвучивалось неоднократно, - а в привлечении большого количества статистических данных и оригинальных методах работы с ними. Экономист Михаил Делягин даже предложил рассматривать эту книгу "как набор аналитических схем, которые можно применять на практике", - причем, продолжил он, "некоторых из них я не знал, а о некоторых забыл".

Я не сомневаюсь в том, что все сказанное Делягиным чистая правда. Более того, я смиренно признаю собственную экономическую малограмотность и никоим образом не претендую на спор с Меньшиковым по существу его концепции. Тем не менее, я все же рискну сформулировать некоторые недоумения, возникшие у меня по ходу чтения книги.

Нарисованная автором картина весьма печальна и в целом, вероятно, объективна. Но не принимает ли Меньшиков проблемы роста за имманентные недостатки системы? Несколько лет назад критики реформ основным пороком российской экономики объявляли товарный дефицит. Или несвоевременную выплату зарплат. Или бартер. И где теперь те дефицит, задержки и бартер? Исчезли (или значительно снизились) в процессе трансформации социалистической экономики в капиталистическую и постепенного стирания рудиментов первой. Почему то же самое не может произойти с описанными Меньшиковым структурными перекосами?

Да, российский капитализм весьма несовершенен, российскому капитализму нужны перемены. Причем именно те перемены, о которых говорит автор - инвестиции в обрабатывающую промышленность, развитие малого и среднего бизнеса, увеличение доли зарплаты в ВВП. Все так, но с этим, кажется, никто и не спорит.

Спор идет о путях выхода из создавшейся ситуации. Каковых насчитывается в грубом приближении ровно три: силовой разгром системы олигархического капитализма образца 90-х, использование экономических рычагов для ее демонтажа либо надежда на саморегулирующую энергию рынка. Автор "Анатомии..." выступает за комбинацию первого и второго подходов, а третий объявляет невозможным, хотя и не объясняет почему.

Но что реально происходит сегодня? А происходит вот что: доля зарплаты в ВВП благополучно увеличивается все последние годы и по прогнозам будет увеличиваться и дальше; необходимость изъятия ренты никто не оспаривает, и рано или поздно это произойдет, обсуждаются лишь количественные показатели; пункт об "эскалации общей фискальной нагрузки по мере уменьшения степени обработки" включен в программу Грефа, о чем пишет и сам Меньшиков.

То есть рынок более или менее успешно саморегулируется, а государство ему в этом помогает - но помогает, именно выполняя свои функции, а не принимая на себя чужие, предпринимательские. И вот тут главный вопрос - из тех, что касаются концепции, а не частностей: что дает автору основания полагать, будто коррумпированное государство перераспределит высвободившиеся средства более эффективно, чем рынок? Не достаточно ли лишить нефтянку сверхприбылей и позволить капиталу самому искать для себя новые ниши? Что же до государственного вмешательства, то пусть оно остается привилегией стран с развитой рыночной системой и ответственной бюрократией.

Следующий вопрос уже из области не экономики, а скорее психологии. Мне всегда хотелось его задать людям, ругающим ельцинские 90-е или критикующим нынешнее положение дел, - и вот наконец представилась возможность. Говорит Меньшиков правильные вещи: про низкие зарплаты, про социальное расслоение, про воровство, про то, что новый русский бизнес привык "скрывать доходы, плести паутину коррупции, родниться с профессиональной преступностью, наживаться за счет государства". И я со всем согласен, непонятно лишь одно: а что, были какие-то основания надеяться на иной вариант? Какие именно моменты российской истории XX века давали профессору и его многочисленным единомышленникам повод для оптимизма? Что, кто-то забыл, откуда вышли эти бизнесмены, откуда вышел наш капитализм? По мне удивительно не то, что стакан, как убедительно показывает Меньшиков, наполовину пуст - удивительно то, что он наполовину полон. Вот где настоящее чудо.

Ну, а дальше совсем уж о грустном. О публицистических отступлениях - назовем это из уважения к автору так. Статистические таблицы, цифирь, серьезный вроде бы разговор - и вдруг: "негласный гаулейтер западной финансовой элиты при российском правительстве" (о Чубайсе), "когда под крылом Ельцина господствовала эта парочка" (о том же Чубайсе плюс Черномырдин). Бон джорно, синьор Рубби! "Правда", ау!

Или вот еще: "Рекордные темпы (роста нефтянки - М.Э.) приходились как раз на советское время, когда в 1970-х годах за одно десятилетие добыча возросла почти вдвое. Тогда прирост составил 262 млн. т, а в 2000-2002 годах - лишь 75 млн. т. Так что гордиться тут особенно нечем. Выходит, что в руках государства нефтяная отрасль работала много эффективнее, чем в частном владении олигархов". Простите, у кого выходит? У того, кто успешно закончил начальную школу, ничего подобного выйти не может. На всякий случай повторю: в 70-х "за одно десятилетие прирост составил 262 млн. т, а в 2000-2002 годах - лишь (прошу прощения, не удержался, выделил - М.Э.) 75 млн. т." То есть итог десятилетия сравнивается с результатом трех лет, и не по относительным показателям, а по абсолютным!

И последнее. Постоянный прием Меньшикова, неоднократно в книге используемый, - сравнение российской экономики с реальностью индустриально развитых капиталистических стран. Естественно, каждый раз выходит, что у них лучше, а у нас хуже. Что и требовалось доказать. Но на некорректность такого сравнения даже как-то указывать неудобно, настолько она очевидна. Где для него основания - сопоставимый размер ВВП, объем бюджета или, может быть, среднедушевой доход? Как насчет сопоставления с Мексикой или Бразилией? Или с постсоциалистическими государствами? Или даже с теми же индустриально развитыми - но не периода расцвета, а периода становления?

Наши главные миллиардеры только и умеют что нефть качать, а главный американский миллиардер Билл Гейтс программное обеспечение создал, прогрессу поспособствовал, пишет Меньшиков. Аргумент, что и говорить, сильный. Особенно если забыть, какова была структура американской бизнес-элиты лет 100-150 назад, когда капиталистическая система там делала первые шаги.

"Многие из рекомендаций автора повторяют рецепты, которые давно уже с успехом осуществлены в странах развитого капитализма". Простите, а они сразу по этим рецептам жить начали, и оттого преуспели? Или все же сперва пирог испекли, а потом уже его стали делить и есть?

...Одна женщина средних лет каждое утро подходила к зеркалу, придирчиво осматривала свое отражение и грустно вздыхала: "Ах, зачем я не Шэрон Стоун?" Надо признать, что ответить на этот вопрос чрезвычайно трудно. Особенно когда его задает не стареющая дама, а авторитетный ученый с международной известностью.

Несколько лет назад Збигнев Бжезинский написал книгу "Великая шахматная доска", немедленно по выходе ставшую международным бестселлером. Что для политологического исследования, согласимся, несколько странно. Тем более, что в книге той оригинальных мыслей было не так уж много. Актуальная ее часть состояла по большей части из тезисов, неоднократно проговаривавшихся и обсуждавшихся ранее, исторические же выкладки автора и вовсе напоминали конспект учебника для старших классов средней школы.

Но вот вышла новая книга Бжезинского - и опять все восхищаются, возмущаются, реагируют, рецензии пишут. А почему, за что, собственно? Обычная геополитическая конструкция, ничем не лучше и не хуже всех прочих. Да в какой-нибудь "Независимой" при Третьякове такие материалы пачками появлялись - и читать их, замечу, было исключительно скучно.

Очевидно, что причины повышенного интереса к монографиям Бжезинского, как и вообще к его статьям, высказываниям, интервью, лежат не в собственно научной плоскости (даже если допустить на секунду, что политология является наукой). Нет, дело в другом. Во-первых, по старой привычке все, что бы он ни сказал, воспринимается не как его частное мнение, а как откровение человека, вхожего в Круги. А для человека, вхожего в Круги, Бжезинский и впрямь необычайно откровенен. Едва ли кто-то еще, кроме него, способен с такой армейской прямотой сформулировать заветное:

"Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит в конце концов из единого источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия. И именно здесь должны вестись политические игры в сфере власти, причем по внутренним правилам Америки".

Язык публичных выступлений Бжезинского, книг в том числе, - это язык докладной записки, адресованной куда-нибудь в Госдеп. С грифом не "совсекретно", конечно, но ДВП или ДСП уж точно. И это во-вторых.

Одна беда: без пункта первого пункт второй теряет всякий смысл. Стоит только вспомнить, что Бжезинский уже двадцать с лишним лет работает не в Белом Доме, а в одном из многочисленных вашингтонских университетов, как вся прелесть его монографий куда-то исчезает. Ну да, бывший советник президента США, ну да, преподает сегодня политологию, книги пишет - и что? Таких отставных политиков, а ныне преподавателей социальных наук, в Америке знаете сколько?

Но знать про это все вроде как знают, а вспоминать не хотят. Бжезинский нужен всем, и в первую очередь своим врагам, не в качестве простого политолога, а именно как особа, приближенная к Председателю Земшара, по совместительству президенту США. Ибо автор "Великой шахматной доски" в силу своей откровенности и прямолинейности - фигура исключительно удобная для демонизации. А коль скоро он человек из Кругов, то его характеристика автоматически распространяется и на них.

Теперь, кажется, ясно, отчего Бжезинский стал любимцем антиамериканской пропаганды во всем мире. Наивность подвела, честность сгубила. И вот расплата. В нашей стране, например, за картеровским экс-советником прочно закрепилась репутация русофоба. Если кто-то заводит речь о том, что Запад спит и видит, как бы погубить Россию, - будьте бдительны, минут через пять прозвучит фамилия Бжезинского.

Между тем, записывать нашего героя в ненавистники России нет никаких оснований. Русофобии в его книгах, конечно же, нет и близко, сплошная политическая прагматика. Да, Бжезинский считает советский строй прямым продолжением царского режима, преувеличивает реваншистские устремления нынешнего российского руководства и, отчасти вследствие этого, неверно оценивает ситуацию в Чечне. Ну и что? Давайте тогда объявим его еще и юдофобом за предложение создать в Палестине два государства в границах 1967 года.

На самом деле Бжезинский вообще не -фоб, а -фил. Американо-. Он как тот Хаим из старого анекдота, которому сообщают, что в Берлинском зоопарке родился слоненок, а он в ответ интересуется: "И как это отразится на евреях?" Только вместо евреев у Бжезинского - Соединенные Штаты, а вместо Берлинского зоопарка - весь остальной мир. Что, в общем-то, и правильно: а о ком еще должен беспокоиться гражданин США - о султанате Бруней?

Он и свои занятия геополитикой той же заботой о Штатах оправдывает: мол, раньше существовало понятие национальной безопасности, а теперь правильнее говорить о безопасности глобальной. Уж слишком много в мире накопилось всякого оружия массового уничтожения. Поэтому в современных условиях лучший, если не единственный способ обезопасить себя - это установить контроль над всем миром. А следовательно, неправильно интересоваться только тем, что происходит дома, надо быть в курсе, что там за границей творится.

Сказанное вовсе не означает, будто Бжезинский желает Америке чай пить, а всему прочему свету провалиться. Напротив, он полностью согласен со своим гарвардским коллегой Сэмюелем Хантингтоном, констатирующим:

"В мире, где не будет главенства Соединенных Штатов, будет больше насилия и беспорядка и меньше демократии и экономического роста, чем в мире, где Соединенные Штаты продолжают больше влиять на решение глобальных вопросов, чем какая-либо другая страна. Постоянное международное главенство Соединенных Штатов является самым важным для благосостояния и безопасности американцев и для будущего свободы, демократии, открытых экономик и международного порядка на земле".

Основной вопрос, по Бжезинскому, - как объяснить всем остальным, что Америка хочет им только добра? Как мобилизовать мир на поддержку американских усилий по наведению порядка? Здесь, кстати, заключается не слишком, может быть, явная, но достаточно принципиальная разница между Бжезинским "Великой шахматной доски" и Бжезинским "Выбора". Если раньше геостратега вполне устраивал факт безоговорочного доминирования Штатов, то теперь он начинает всерьез задумываться, как найти надежных партнеров, готовых "разделить с Америкой ответственность и бремя мирового лидерства" (в предыдущей книге эта тема была лишь едва намечена) . И все его медитации над картой мира посвящены по сути решению одной этой задачи.

Думается, такую перемену мы вправе рассматривать как прямое следствие трагедии 11 сентября. В конце 90-х Бжезинский пребывал в убежденности, что на "великой шахматной доске" его стране суждено ближайшие десятилетия постоянно играть белыми. Выяснилось, что это не так, и вообще пока ты готовишься разыграть какой-нибудь мудреный гамбит, твой противник уже сгонял по-быстрому партейку в "чапаева". То есть как высоко ни сиди, как далеко ни гляди, а за всеми все равно не уследишь. Вот и пришлось искать союзников.

Но прежде, чем искать союзников, надо определиться с врагом. Буш и Ко эту проблему решают однозначно - врагом Америки и всего цивилизованного мира является международный терроризм. Бжезинский рисует несколько более сложную картину. Основной проблемой ему видятся "глобальные беспорядки", источником которых являются "Мировые Балканы" - дуга напряженности, изогнувшаяся "от Персидского залива до Малаккского пролива". Терроризм же лишь один из симптомов этой болезни, наиболее заметный западному обществу и потому неправомерно принятый за настоящий диагноз.

Нетрудно заметить, что границы "Мировых Балкан" Бжезинского подозрительно совпадают с границами исламского мира. Однако всякие разговоры о религиозной или цивилизационной природе глобальных беспорядков и международного терроризма кажутся политологу неуместными. По его мнению, террор вовсе не имманентен исламу, а связан с конкретными региональными проблемами политического, экономического, социального характера, порождающими "зависть к господствующим и процветающим".

Соответственно, главная ошибка Буша, по Бжезинскому, в том, что нынешний президент США стремится описать социально-политическое по сути противостояние в терминах теологии и морали. Такая позиция приводит американскую администрацию к раздуванию параноидальных настроений внутри страны, к конструированию черно-белой картины мира, а главное - к неверному выбору врагов и союзников.

Бжезинский считает, что основным партнером Америки, несмотря на все разногласия и трения между Старым и Новым Светом, по-прежнему остается Европа. Попытки расколоть ее, а равно и выстроить долгосрочные коалиции с Индией, Китаем или Израилем, то есть с теми государствами, которые в гораздо меньшей степени, нежели Европа, разделяют базовый набор американских ценностей, видятся ему не только ошибочными, но и опасными. Новые союзники, предупреждает Бжезинский, настроены антиисламски. Они с удовольствием используют мощь заблуждающейся Америки в своих интересах и в конце концов приведут Штаты уже к настоящему, а не выдуманному конфликту с мусульманским миром.

В сухом остатке вот что. Америка, согласно Бжезинскому, должна отказаться от нынешнего мирового господства и перейти к модели мирового лидерства, дабы возглавить сообщество государств, объединившихся на добровольной основе для борьбы с глобальными беспорядками. Инструменты в этой борьбе необходимо использовать значительно более тонкие, нежели те, к которым прибегает нынешняя администрация США. Первоочередной задачей Бжезинскому представляется гуманизация глобализации, то есть принятие ряда мер, направленных на решение насущных проблем стран третьего мира...

А что же Россия? Где ее место во всех этих бжезинских пасьянсах? Да нигде. России в "Выборе" практически нет - так, несколько страничек в середине, одно упоминание в заключении. Причем, что обидно, все остальные в сборе: Ближний Восток в избытке, Дальний присутствует, Европа на месте - а России нет. В "Великой шахматной доске" еще была, а потом вдруг исчезла. Странно, да, с чего бы это? В разгар проклинаемых 90-х наличествовала и всерьез обсуждалась, а теперь, когда государственность всемерно укрепляется и вертикаль отстраивается - раз и нету. Сюрприз, скандал. А впрочем, чего еще ждать от русофоба?

       
Print version Распечатать