В эпоху романтизма историк перестал быть камерным хранителем прошлого, сгибающимся над образцами старинных печатей или монет, и выпрямившись в полный рост, стал набрасывать масштабные панорамы прошлого. Если раньше историк пользовался в своих сочинениях заёмным материалом, подражая в стиле изложения то Геродоту, то Фукидиду, то теперь его стиль стал определяться только его дерзновением – насколько он смог увидеть связь больших событий и поведать об этом читателям. Но такой выход исторической науки на новый уровень нёс в себе и значительный риск: прежде историк мог передавать аудитории те уроки, которые разработали поколения историков до него, а теперь он на свой страх и риск пишет историю, надеясь на то, что поучительной будет открытая им всемирная истина. Но как совместить это притязание на обладание истиной с нашим неизбежно фрагментарным знанием прошлого? Стивен Бенн в своей книге доказывает, что недостающие элементы картины воссоздавались воображением: оно диктовало, какое поведение людей типично для «истории Европы». Так возникали объяснения событий далёкого прошлого. Только вот историку приходилось самому играть то в рыцаря, то в средневекового купца, говоря читателю: «Ну теперь понятны мотивы такого-то поступка» -- сам исторический труд, при всей научной объективности, стал инструментом перевоплощения историка. Только вот что происходит, когда запас ярких поэтичных образов, необходимых для перевоплощения, истощается – С. Бенн ответа не даёт. – А.Марков.

Бенн, Стивен. Одежды Клио. / пер. с англ. М.Кукарцевой и др. – М.: Канон+; Реабилитация, 2011. – 304 с. – 1000 экз.