Ландшафт не только обживается, но и исчисляется

Книга классика отечественной урбанистики – ответ на давний мучительный вопрос, не поглощена ли русская история географией. Русские интеллектуалы ΧΙΧ в. имели в виду недостатки управления и большие временные промежутки, которые требуются для принятия решений, тогда как В.Л. Глазычев сразу же переводит разговор на уровень большой статистики, меняющей сам ландшафт нашей жизни. Собственно, история России излагается как история попыток осмыслить пространственную косность, противопоставить ей отточенность мысли, реагирующей на малейшее изменение в настроениях людей и в развитии экономики, которая также слишком долго казалась персонифицированной и зависящей от настроений. Это было и строительство новых городов, и планы развития отдельных регионов, все попытки создания регулярного города или эффективных промышленно-транспортных узлов. Глазычев объясняет и неудачи на этом пути – непродуманная фискальная политика в России приводила к тому, что принцип сословного представительства заменялся принципом сословного соперничества, и город только закреплял жесткие механизмы нечестной конкуренции: войско могло спрятаться в Кремле, слободы могли заблокировать подвоз продовольствия, и так далее – перипетии русской истории все как в вогнутом зеркале. Что противопоставить этому насилию стен и районов над живучестью природы? Глазычев вспоминает планировочные карнавалы мировых столиц, способных превращаться то в бизнес центр, то в парк развлечений, вспоминает и о стремлении городов ХХ века перехитрить социальные законы, сделав казармы спальными районами, а пригороды – идеальными коммуникативными зонами. Все это дало свои эффекты – если много раз перехитрить социальность, то город приобретет хотя бы какие-то черты умного города, хотя бы в чем-то станет похож на университетские города. – А. Марков.

Глазычев В.Л. Город без границ. – М.: ИД «Территория будущего», 2011. – 400 с. – 1500 экз. (Серия: «Университетская библиотека Александра Погорельского»).

       
Print version Распечатать