В июле в РЖ была опубликована критическая рецензия фармацевта из Барнаула Н.Васильевой на учебное пособие "Философия современного естествознания" (М., Фаир-Пресс, 2004). Разумеется, можно только приветствовать широкое обсуждение научных работ, ибо критика - необходимое и естественное условие существования и развития науки. При этом, естественно, предполагается соблюдение некоторых негласных требований научной критики: объективность, толерантность, корректность и др. Г-жа Васильева, видимо, в силу своей непричастности к научному сообществу посчитала эти требования излишними. Более того. В ее статье мы увидели не просто необъективный анализ содержания учебного пособия, но и откровенную грубость по отношению к его авторам, профессорам Московского университета. Бойкая "рецензентка" не поскупилась на такие эмоциональные характеристики, как "дикость", "безграмотность", "шарлатанство" и т.п. Представляется, что прецедент подобной "критики" крайне опасен, поскольку возвращает нас к еще не забытым советским временам научно-идеологических баталий.

Начнем по порядку.

Сюжет первый: бурная реакция г-жи Васильевой на содержание главы "Современная научная картина мира", написанный доктором физико-математических наук, профессором Л.В.Лесковым. Несколько абзацев в главе посвящено раскрытию основных идей новой теоретической концепции, известной как "торсионная физика". В чем ее суть? В том, что предпринят новый шаг в направлении дальнейшей геометризации физики (программы, выдвинутой в свое время и успешно реализованной А.Эйнштейном). В торсионной физике утверждается не просто искривленный, а "закрученный" характер физического пространства. Математическое описание такой структуры пространства было в свое время осуществлено Э.Картаном. При допущении в новой теории такого характера физического пространства из нее вытекают два важнейших следствия: 1) необходимый характер такого фундаментального свойства элементарных частиц, как "спин"; 2) обоснование объективного характера такого свойства всех тел, как "инерция". Да, торсионная физика еще не предоставила достаточно убедительных и, главное, доступных всем экспериментальных доказательств истинности многих других своих следствий. Что ж из того? Сторонники этой концепции твердо уверены в том, что такие доказательства будут предоставлены в самом ближайшем будущем. (Абсолютно типичная картина для развития любой новой фундаментальной теории). Та же общая теория относительности была построена Эйнштейном в 1914 году, а свое первое экспериментальное подтверждение, которое, кстати, долгое время было единственным, получила только в 1919. Да, торсионная физика является сегодня во многом концепцией дискуссионной. У нее есть как сторонники, так и противники. Среди первых можно назвать таких ученых мирового уровня, как физики-теоретики Р.Пенроуз, Дж.Уилер, системщик Э.Ласло, известный современный историк физики Б.Грин (его книга "Элегантная Вселенная" в 2004 году была переведена на русский язык). Есть у торсионной физики и активные противники, в частности члены Комиссии РАН по борьбе с лженаукой академики В.Кругляков и Е.Александров, которых цитирует и мнение которых разделяет г-жа Васильева. Почему же всех, кто поддерживает торсионную гипотезу, записали в "лжеученые" или "шарлатаны"? Если следовать этой логике, то и сторонники общей теории относительности (а в их числе и лауреат Нобелевской премии академик В.Л.Гинзбург) попадают в ту же нехорошую компанию. Мы знаем, например, что далеко не все современные физики (даже весьма известные) согласны с утверждением общей теории относительности об искривленном характере реального (физического) пространства или с вытекающим из нее следствием о конечности (хотя и безграничности) Вселенной или о том, что она когда-то возникла. А разве ситуация с разработкой современной суперструнной теории чем-то существенно отличается в философском и научном плане от проблемы признания торсионной физики? Как, впрочем, и построение общих теоретических концепций в других науках (биологии, химии, геологии и т.д.). Тогда не наносит ли подобное отношение ко всему новому в науке, которое демонстрирует г-жа Васильева, колоссальный ущерб развитию научного познания, полностью противореча самому смыслу и духу его как источнику новых гипотез и теорий?

Прежде чем "отлучать" от науки и зачислять по ведомству "не-науки" или "лженауки", рецензентке следовало хотя бы поверхностно ознакомиться с анализом этих понятий в современной философии и методологии науки (К.Поппер, И.Лакатос, Т.Кун, В.С.Степин и многие другие). А здесь по существу общепринятой является следующая интерпретация "научности". Любая теория считается "научной", если она удовлетворяет следующим условиям: 1) внутренняя логическая непротиворечивость; 2) нетривиальная содержательность и информативность; 3) возможность эмпирической проверки (фальсификации и подтверждения); 4) достаточная объяснительная сила по сравнению с конкурирующими теориями. С позиций этих требований торсионная теория, безусловно, полностью отвечает критерию "научности", а, следовательно, является научной, а не лженаучной концепцией. Тут очевидно, что "научность" концепции вовсе не означает ее "истинности". Концепция может быть научной, но не-истинной (например, геоцентрическая модель солнечной системы Птолемея в астрономии или теория флогистона в химии), как и наоборот - истинной, но не-научной (например, утверждения обыденного языка типа "снег бел" или "роза красна"). Более того, научная теория не обязательно является истинной, даже если ее следствия подтверждены наблюдениями и экспериментами, поскольку эмпирическая индукция отнюдь не является доказательной формой вывода. Думать по-другому - демонстрировать элементарную логическую и философскую безграмотность. Проблема научной истины это вообще очень сложная и по-прежнему самая дискуссионная проблема философии науки. Прогресс в ее обсуждении учеными и философами за последние десятилетия состоял в том, что в рамках современной философии науки было четко осознано: проблема научной истины не может быть решена только на основе логики и эмпирического опыта. Принятие научным сообществом решения об истинности какой-либо теории всегда опирается на определенные социо-культурные предпосылки, в том числе философские и социально-психологические. Это убедительно показано в работах Т. Куна, П.Фейерабенда, М.Малкея, М.Полани, Ст.Тулмина и других классиков современной философии науки. Незнание г-жой Васильевой элементарных основ современной философии науки сыграло с ней злую шутку, выставив ее в неприглядном свете.

Как же ситуация с оценкой торсионной физики г-жой Васильевой напоминает недавние сценарии "охоты на ведьм" из истории советской науки (известные всем гонения различных комиссий АН СССР на теорию относительности, квантовую механику, генетику с кибернетикой, математическую логику, общую теорию систем и др.)! Не наступаем ли мы при обсуждении новых, непривычных теорий в очередной раз на старые грабли отечественного научного обструкционизма, подкрепленного соответствующим административным ресурсом? Ведь ради исторической справедливости необходимо напомнить, что основной силой, выступавшей против перечисленных выше теорий, были отнюдь не марксистско-ленинские философы (как бы к ним не относиться), а прежде всего сами советские ученые (физики, биологи, математики и др.), многие из которых имели звания академиков. Философы здесь были вторичны. Как справедливо в этой связи говорил академик И.Т.Фролов, на них просто надели "шутовской колпак", свалив всю вину за отставание советской науки от мировой. Здесь самой яркой фигурой был, безусловно, академик-биолог Т.Д.Лысенко (хотя, если продолжать список, он получится весьма длинным). И выдвигали эти ученые против новых для того времени фундаментальных научных теорий отнюдь не только философские возражения, но и, как им казалось, убийственные собственно "научные" аргументы. Ну и где теперь эти аргументы и какова их сегодняшняя цена? Всем известное социально-научное явление получило название "лысенковщина". Это очень опасный сплав философского и научного невежества, весьма агрессивного и фанатичного. О научной толерантности здесь не может быть и речи. Здесь работает принцип: "Кто не с нами, тот против нас, а значит, и против научной истины". Возрождение подобных судов инквизиции в современной российской науке (находящейся, как известно, отнюдь не в лучшем состоянии), не только небезобидно, но просто убийственно для ее настоящего и будущего. И рецензия г-жи Васильевой, независимо от ее личных, даже, может быть, благих намерений, по своему стилю и направленности представляет собой весьма яркий пример возрождения и тиражирования именно этой традиции. Об этом красноречиво свидетельствует, в частности и второй сюжет ее "критики".

Речь идет о роли так называемого "антропного принципа" в современном естествознании. Как известно, этот принцип впервые громко заявил о себе в космологии. Имеются разные его формулировки, но суть заключается в утверждении, что возникновение человека было заложено в качестве "почти необходимости" уже на ранних этапах эволюции Вселенной, на физическом уровне существования материи. На языке синергетики это утверждение можно сформулировать следующим образом: возникновение человека было с самого начала существования Вселенной очень вероятным аттрактором, который существенно направлял всю ее дальнейшую эволюцию. Несомненно, это звучит явно телеологически, в терминах целесообразной причинности по Аристотелю, а отнюдь не на привычном причинно-следственном языке классического естествознания. Ну и что? И самое главное, почему обращение современных ученых к антропному принципу есть проявление "невежества", "дикости", "обскурантизма" и т.п., как считает г-жа Васильева? Догадаться нетрудно. Видимо, опять ей мерещится призрак идеализма, столь опасный, по ее мнению, для науки и противоречащий материалистическому "здравому" смыслу. Что можно посоветовать в таком случае? Только одно: не всегда доверять привычному здравому смыслу, особенно когда входишь в здание высоко абстрактной науки. И уж как минимум не употреблять уничижительные и оскорбительные слова в адрес хозяев дома, если пришел к ним в гости и с чем-то не согласен.

Как верно подметили еще Гегель и Энгельс, здравый смысл может быть верной опорой только в домашнем обиходе, но отнюдь не на широких просторах теоретической мысли, где он часто хромает. Это в полной мере относится и к применению антропного принципа. Причем не только в физике, но и в других областях современного естествознания: биологии, геологии, географии и др. В связи с этим весьма неуместными выглядят язвительные комментарии г-жи Васильевой в адрес проф. В.Г.Борзенкова, процитировавшего положительное мнение об антропном принципе одного из крупнейших современных биологов Р.Левонтина. То же относится и к комментариям текста по философским основаниям геологии, написанного кандидатом философских наук А.С.Щербаковым. Он пишет о том, как крупнейшие отечественные ученые, академики В.И.Старостин, профессора МГУ С.А.Ушаков, М.Карпенко, А.Л.Яншин, М.И.Будыко плодотворно используют антропный принцип в геологии, географии, климатологии. Впору гордиться приоритетом отечественных ученых в мировой науке! Вместо этого наша рецензентка клеймит позором А.С.Щербакова за допущенную им "крамолу". Какую? Опять философскую. Парадокс заключается в том, что хотя сама рецензентка активно пропагандирует свои личные философские пристрастия, делать это авторам учебника она запрещает. Она заявляет, что ничего полезного философия науке дать не может, что наука способна справиться со всеми своими теоретическими проблемами сама, не прибегая к помощи философии. Ну что сказать по этому поводу? А только то, что каждому мало-мальски философски образованному человеку известно, что заявленное рецензенткой кредо - это позитивистская концепция соотношения философии и науки, от которой сами позитивисты отказались во второй половине XX века. Так что же, г-жа Васильева, "назад к позитивизму"?! Эта позиция была бы явным вызовом недавнему решению ВАК и правительства о введении в нашей стране нового кандидатского минимума по философии науки для аспирантов. В отличие от сторонников позитивистской концепции авторы учебного пособия занимают твердую позицию: союз философии и естествознания не только возможен, но и необходим для успешного развития как философии, так и естественных наук. Об этом красноречиво свидетельствует вся история и науки, и философии. Особенно востребованным становится обращение к философии ученых в моменты научных революций, когда прежние научные парадигмы дают трещину, когда идет поиск и обоснование новых научных теорий. Все классики науки от Галилея и Ньютона до Эйнштейна, Бора, Пригожина (и многих наших современников включительно) постоянно прибегали и прибегают к философскому дискурсу, используя его как одно из важнейших средств обоснования и оценки содержания, методов и перспектив новых научных направлений. Ясно и другое. Обращение к философии может быть эффективным только в случае ее профессионального знания и незашоренного видения ее содержания. Если же судить о науке только с позиций здравого смысла или, еще того хуже, по обрывкам когда-то прослушанного вузовского курса о борьбе хорошего материализма с плохим идеализмом, то мы будем иметь то, что имеем в нашем случае. А именно: по-журналистски бойкий и складный, но абсолютно непрофессиональный как в философском, так и в научном плане комментарий. Рассмотрим в этой связи еще несколько примеров.

Рецензентка обвиняет в философской безграмотности А.С.Щербакова за то, что тот якобы приписывает Копернику, а не Дж.Бруно идею множественности миров. Если бы рецензентка лучше знала историю создания гелиоцентрической системы мировоззрения, то для нее было бы очевидно, что а) Коперник жил раньше Дж.Бруно; б) Коперник создал не просто новую гелиоцентрическую модель солнечной системы, но и заложил основы нового взгляда на всю Вселенную; в) идея последователя Коперника Бруно о множественности миров является прямым следствием принятия гелиоцентрической системы мира. Наконец, если бы г-жа Васильева попыталась более внимательно прочитать критикуемый ею абзац, то поняла бы, что речь идет вовсе не о Копернике как конкретном человеке, а о Копернике как о символе нового мировоззрения. Другой пример. Рецензентка издевается над словами проф. Кочергина А.Н. о "тонких электромагнитных частях" магнитной оболочки Земли. Каждому ясно, что в данном случае проф. Кочергин употребляет явно метафорическое выражение, а не строгое научное понятие. Ясно и то, что без метафор научного понимания не бывает, а уж тем более когда хотят перевести научные формулы и специфическую научную терминологию на общедоступный язык. Наконец последний пример. Он касается критики нашей рецензентки текста по философии химии, написанного доктором химических наук, проф. Л.А.Аслановым. Да, здесь действительно допущено несколько досадных опечаток в названии химических соединений. И г-жа Васильева усматривает в опечатках не вину корректора, а "безграмотность" одного из ведущих отечественных и мировых химиков! Правда, при этом сама Васильева демонстрирует, что весьма поверхностно знает (и знает ли?) современную коллоидную химию. Так, пример хлеба как коллоидной системы газа в твердой дисперсионной среде кажется ей безграмотным. Более того, автор вообще навязывает читателю неверное понимание соотношения таких категорий современной химии, как "коллоидная система" и "дисперсионная система". Современная химия в отличие от рецензентки рассматривает эти понятия не как различные, а, по существу, тождественные. Обратимся в этой связи к "Химической энциклопедии" (т.2, М., издательство "Советская энциклопедия", 1990). На стр. 435 читаем: "Коллоидные системы, см. Дисперсные системы", стр.82: "Учение о Д.с. и поверхностных явлениях в них составляет сущность коллоидной химии", стр. 433: "Коллоидная химия - область химии, изучающая дисперсные системы".

Итак, что же осталось, так сказать, в сухом остатке от рецензии г-жи Васильевой? Пожалуй, только несколько замеченных ею опечаток в учебном пособии. А в "мокром" остатке? Недостойная во всех отношениях статья (и в научном, и в философском, и в моральном), явно напоминающая протокол суда инквизиции. Для завершенности недостает только одного: предложения о внесении рецензируемого учебника в "Индекс запрещенных книг". Правда, ради справедливости необходимо отметить, что около половины глав учебного пособия остались нетронутыми безжалостной косой критики г-жи Васильевой. Это главы о философских основаниях квантовой механики (проф. Лебедев С.А, проф. Познер А.Р.), философии географии (проф. Лямин В.С.), философии синергетики (канд. физ.-мат. н. Кудрявцев И.К.), системном подходе и концепциях пространства и времени (проф. Казарян В.П.). Почему это произошло? Тут остается только догадываться. То ли они абсолютно "правильно" написаны, то ли просто "рука бойца колоть устала", то ли возможный заказ и так был с лихвой отработан.

В заключение хотелось бы выразить сожаление о том, что редакция РЖ предоставила свои страницы для откровенного и низкопробного "наката" г-жи Васильевой на МГУ и его профессоров. Публикацией этой статьи издание явно дезинформировало своих читателей.